— А еще я сказал, что во сне очень сложно считать… — Паси поморщился. Во снах он видел картины, подобные той, что развернулась в помещении с костром, и понимал предназначение происходящего. От чего испытывал еще большее отвращение, чем Янош.
— Ладно… — парень еще раз окинул взглядом оргию, чтобы сосчитать культистов. Он беззвучно шевелил губами и загибал пальцы. Сначала на одной руке, потом на второй, после чего пошел на новый круг, но сбился и бросил эту затею. Отчасти потому, что в той мешанине из тел было сложно четко определить кто есть кто, а отчасти потому что ему в голову пришла идея, которая показалась ему отличной, хотя он ей совсем не гордился. — Идем со мной.
Янош развернулся и направился в обратную сторону.
— Ты куда? — шепотом спросил Паси.
— Там есть второй выход. Нужно найти как к нему попасть.
В сопровождении по-прежнему ничего не понимающего шамана Янош вернулся в помещение с монолитом, после чего нырнул в третий проход, зиявший в стене слева от того, что вел к залу с оргией. Через него он попал в комнату, которую можно было смело назвать тюрьмой. В ней находились пара десятков клеток, сделанных из толстых веток, органично вплетенных в стены. Большинство из них пустовали по ясным причинам, ведь почти все заключенные были сейчас участниками оргии. А оставшихся двух охранял один единственный культист. Одетый в цыганское свадебное платье он танцевал подобно своим сородичам за стеной, дрыгая руками и ногами в такт неслышимой мелодии, а подол его трофейных одежд качался из стороны в сторону, освещенный светильниками-каплями.
Не замедляя шага и не пригибаясь, Янош вошел в комнату, приблизился к ничего не подозревавшему охраннику, после чего со всего размаху всадил копье в его спину. Все так же продолжая идти, он приподнял культиста над землей. От напряжения вены на шее и руках Яноша вздулись, а на лицо упала маска ярости. Охранник издал булькающий звук и затрепыхался словно рыба на суше, пока парень пронес его еще метра с три, а затем с силой впечатал в землю.
Выдернув копье, Янош тут же нанес несколько резких тычков в спину культиста, и тот обмяк, раскинув в стороны руки. Грязное свадебное платье окрасилось красным.
— Янош, смотри, — это был шаман. Он вбежал в комнату следом за парнем и куда-то показывал пальцем.
Янош еще пару раз ткнул уже мертвого культиста копьем, затем повернулся и посмотрел туда, куда указывал Паси. А именно на одну из двух клеток, которые не пустовали. В ней, свернувшись калачиком на голой земле лежала такая же голая Киззи.
Мгновенно выхватив из-за пояса нож, Янош бросился к клетке и принялся резать веревки, которыми крепились двери. Киззи не шелохнулась. Даже когда дверь ее тесной клетки упала рядом, она продолжала лежать недвижимо, прижимая руками к груди свои колени.
— Киззи, ты как? — Янош склонился над ней и заглянул в глаза. Они были широко раскрыты и смотрели куда-то в пустоту. — Это я. Я пришел за тобой. Я здесь…
Она не отвечала. Ее лицо было измазано в запекшейся крови и грязи, на фоне которых белки глаз казались удивительно белыми, что еще сильнее подчеркивало их абсолютную неподвижность.
— Так, я понял, — после нескольких попыток достучаться до сестры выдохнул Янош, — сейчас…
Он нежно подхватил ее за плечо и колени, а затем перевернул на спину. Девушка не оказывала никакого сопротивления. Будто пустая оболочка, лишь кукла, имитирующая человека, она покорно выпрямила ноги и руки, продолжая смотреть теперь в потолок клетки. Встав рядом с ней на колени, Янош хлестко ударил ее по щеке. Голова Киззи шатнулась от удара, глаза медленно закрылись, затем снова открылись. В этот миг в них мелькнула искорка осознанности. Тогда Янош ударил второй раз. Она напряглась всем телом, часто заморгала, ее лицо осунулось, а по щекам хлынули слезы.
— Янош? — сквозь рыдания выдавила она из себя. — Это правда ты?
— Конечно я, — ответил он, ухмыльнувшись. — Кто же еще?
— Ты живой? Я думала, что все уже… что я последняя, — она медленно повернула голову и посмотрела на соседнюю клетку. В ней лежала Тсера. На первый взгляд старуха, казалось, тоже находилась в кататоническом состоянии, но Янош быстро понял, что это не так. Хоть на ее теле кроме синяков и ссадин других следов насилия заметно не было, все же она была определенно мертва.
— Я тоже так думал, — парень вернул свое внимание на сестру. — Но ты не одна. Я здесь. Я пришел. А теперь давай, вставай, навалялась уже.