Потратив на тщетные попытки пару минут, Паси решил, что такими темпами не добьется никакого результата, за что Янош наверняка сломает ему что-нибудь еще, и решил зайти поглубже внутрь. Этой части будущего Гасатур в видениях ему не посылал, а потому приходилось импровизировать.
В тоннеле дела сдвинулись с мертвой точки. Искра, выбитая из огнива, упала на пучок соломы, который оказался достаточно сухим, чтобы начать тлеть, а когда паси подул на него как следует, разгорелся небольшой огонек, принявшийся с жадностью поедать все вокруг себя. Поедать и расти.
***
Вооруженный факелом, Янош вбежал в гнездо уже не пригибаясь и не соблюдая осторожности. Сейчас ему было уже плевать, заметят ли его культисты или нет. Скорее он был бы рад, если бы заметили. Тогда он смог бы сгинуть в драке, уйти с честью. Но какая-то часть его разума противилась этой мысли. Она шептала ему, что было бы глупо вот так растрачивать полученный шанс. Что если он собирается драться честно с теми, кто любит издеваться над слабыми и беззащитными, то он проиграет еще до начала драки. И шепот этот был отвратительно похожим на Киззи.
Вбежав в большой зал с черным монолитом, Янош остановился на мгновение и посмотрел на него. В свете факела тот казался еще черней и тверже, а его поверхность будто переливалась внутри, словно море, накрытое стеклом. И в этом черном волнении, там, на глубине, словно что-то было. Что-то разумное, что-то живое. Оно пряталось по ту сторону монолита. Пряталось и наблюдало.
Отогнав от себя видение, Янош мысленно выругал себя за то, что позволил шаману накормить себя грибами, затем подобрал с земли плетеного человечка, одного из многих, поднес его к пламени факела и поджог. Человечек загорелся почти мгновенно. Вспыхнул, будто был пропитан чем-то.
Янош вздрогнул от неожиданности, затем швырнул горящего человечка в проход, за которым находилась комната с костром. Та самая, где сейчас разворачивалась ужасающая оргия, сопровождаемая танцами уродливых детей вокруг костра. Человечек пролетел по пологой дуге, врезался в стену тоннеля и застрял между ветками, тут же начав распространять огонь. Тем временем Янош взял второго и повторил процедуру. А после него нагнулся за третьим.
Вход в тоннель очень быстро превратился в некое подобие кузнечной печи. Пламя разгоралось с невиданной скоростью, перекидывалось с ветки на ветку, набирало силу. Раздуваемое сквозняком, оно гудело и шипело, постепенно уходя вглубь тоннеля и расползаясь по залу с монолитом.
Кинув еще пару человечков, Янош увидел первых культистов. Их обеспокоенные лица показались на той стороне пожара. Культисты что-то выкрикивали на своем трескучем языке, размахивали руками, суетились. Некоторые размахивали гнилым тряпьем, в тщетной попытке сбить огонь, чем делали только хуже.
Скормив пожару очередного человечка, Янош отправил за ним и факел, затем демонстративно сплюнул и побежал к выходу из гнезда.
***
Когда Паси увидел бегущего к нему молодого цыгана, вход уже активно горел. Конечно, из-за сырости и отсутствия хорошего материала для розжига пожар получился не настолько сильным, как тот, что разворачивался с другой стороны, но все же, он уже охватил большую часть правой стены, перебрался на потолок и теперь перегоравшие тонкие ветки падали вниз, рассыпая вокруг веера из искр.
— Горит? — спросил, подбежав, запыхавшийся Янош.
— Горит, — кивнул Паси.
И как только он это сказал, в проходе показался культист. Один из первых, кто сообразил проверить второй выход из зала с оргией. Культист замер, остановившись у разгоравшегося пожара, затем выдал клокочущий звук, походивший на вопль отчаяния, если бы его издавало насекомое переросток, после чего сделал пару шагов назад, для лучшего разбега и прыгнул в огонь.
Паси подобного не ожидал и с ужасом отшатнулся, упав на землю. Тем временем культист, перемахнув через еще молодой пожар, будто проскользнул между языками пламени, оказавшись снаружи гнезда, где его тут же решительным ударом сбил с ног Янош. Воспользовавшись преимуществом неожиданности, парень со всего размаху врезал культисту ногой по ребрам. Рухнув на землю, тот ошалело завертел головой в поисках взявшегося из ниоткуда противника. Не став медлить, Янош двумя короткими тычками копья оборвал его жизнь, пробив живот и грудь.