— Дух острова злится, — качали головой жрецы и молились в храмах.
А в каком-то поколении вообще решили, что это место — кратер древнего вулкана, на дне которого живет чудовище, и его зловонное дыхание окутывает остров черным мороком. Монстр держит в рабстве всех жителей острова и требует себе для развлечений самых красивых девушек.
Эта версия подтверждалась темными ночами.
Пронзительный вой иногда разрывал тишину. Он прокатывался над морем, достигал столицы королевства Арагон, будил ее жителей. Мужчины хватались за топоры и копья, а женщины наглухо запечатывали окна и двери. И кто-то даже говорил, что видел огромную тень, закрывавшую небо.
Я, правда, не слишком верила в эти россказни, у страха глаза велики, но ночью тоже не рисковала выходить во двор.
Знать королевства жила в напряжении и в ожидании близкой беды.
И иногда она приходила. Желая умаслить хозяина острова Туманов, король предлагал ему невесту — одну из дочерей знатного рода, красивую, умную, послушную. О дальнейшей судьбе девушек никто ничего не знал. Они садились на корабль и исчезали вместе со свитой в морской дали.
Стало модно скрывать свою красоту.
Каждая девушка боялась одного: что ее признают первой красавицей королевства и принесут в жертву, сделав невестой. На людях лица и стройные фигурки прятали за мешковатой одеждой, шляпами и глубокими капюшонами, и лишь дома среди родных красавицы могли оставаться самими собой.
И вот теперь беда пришла в дом тетушки Феоны.
Хотя… Гортензию мне было не жалко. С кузиной у нас были свои счеты. Мы с первого дня невзлюбили друг друга, и то, что было плохо для одной, радовало вторую безмерно.
— Гонец привез еще портрет хозяина острова, — горячо зашептала на ухо Милли.
— Портрет? — я даже икнула от удивления. — И как он?
Кузина лишь махнула рукой. Гортензия так выла, что и у меня ноги подкашивались.
«О боги! Неужели чудовище?»
Хозяина острова никто никогда не видел, а тут портрет. Может, на холсте изображен мерзкий урод, вызывавший содрогание. А может, наоборот, хозяин — мужчина редкостной красоты, и все невесты не пропадают, а остаются жить у него в гареме.
Но новый вопль Гортензии мгновенно разрушил мою мечту полюбоваться на красавчика.
— Не хочу! Не пойду замуж! — выла в платочек Гортензия. — Он страшный. Как с таким б-у-у-у-ду?
«Хм, сама будто красавица», — думала я, вытягивая шею и пытаясь что-нибудь рассмотреть издалека.
— И вовсе не страшный, — уговаривала ее мать. — Он большой и сильный.
— А ты на его лицо посмотри, грубое какое, будто из камня. А-а-а…
«Ну, со своим лошадиным подбородком ты недалеко от жениха убежала», — хмыкала я про себя.
Сейчас плохо было ей, но я не сочувствовала. Эта кузина с первого дня появления меня в семье столько крови выпила, что жалеть мне нужно прежде всего себя. Я даже радовалась, что она уедет. С Милиссой у нас не такая сильная неприязнь.
— Зато он из высшей знати и очень богатый, — не сдавала позиции госпожа Феона. — Целым островом владеет.
— У нас дети родятся ур-о-о-о-дами…
— Рано еще о детях думать!
— Он с проклятого м-е-е-е-ста…
— И что? — вытирала слезы дочери баронесса Олдем. — Никто на острове не был, а пойти против указа короля мы не можем.
Я старательно держалась в тени, но, когда Гортензия бросилась вон из комнаты, а мать и сестра побежали ее успокаивать, тоже подкралась к портрету.
В картине, на первый взгляд, было все так, как говорила кузина, но, если приглядеться…
Я повернула рамку к окну и вздрогнула: мужчина, изображенный на портрете, стоял, широко расставив ноги. Он опирался на край стола, который казался карликовым рядом с ним, и смотрел прямо мне в глаза.
И его взгляд проник до глубины души, парализовал мысли и эмоции, разбудил неведомые чувства и тревоги. Я не разглядела его лица, оно будто расплылось, покрылось дымкой, зато эти глаза цвета антрацита потрясли, всколыхнули душу и отозвались где-то внутри колокольчиками.
Я вздрогнула, зябко повела плечами и отвернулась. Что это было? Гипноз? Но простой холст не может обладать магической силой.
Или может?
Черт! Опасный тип.
От такого хотелось держаться подальше. От него так и веяло неукротимой энергией, силой и магией.
А секундой позже догнало озарение: с его лицом что-то не так. Оно странное, похоже на… маску или…
Я схватилась за рамку, чтобы лучше рассмотреть детали, но где-то рядом стукнула дверь. Я вернула портрет на место, но спрятаться за штору не успела.