Запах еды, хоть и синтетический, вызывает зверский аппетит. Я хватаю ложку, размешиваю сероватую массу. По ощущениям, как мокрая бумага с привкусом мела, но желудок доволен. Съедаю все содержимое пайка за считаные минуты и только потом удосуживаюсь уточнить:
– А тебе тоже выдали?
– Переживаешь, что я умру от голода? – саркастично отзывается Кайлер. – В таком случае, тебе стоило спросить об этом до того, как ты опустошила свой набор.
– Откуда мне было знать, что это был последний паек в вагоне? – говорю с набитым ртом, облизывая ложку.
– Он был не последним, – успокаивает он. – У меня такой же. Кстати, на вот, держи, оденься, – Харпер бросает мне черный комбинезон из плотного прорезиненного материала.
– Отвернись, – поймав одежду на лету, командую я.
Кайлер снова иронично вздергивает бровь:
– Что я там не видел, Дерби? – ухмыляется он, но все-таки делает мне одолжение и уводит взгляд в сторону.
Боковым зрением ему наверняка все видно, но черт с ним, деваться некуда. Быстро снимаю рубашку, натягиваю комбинезон, ловко и почти с первого раза застегивая все молнии. Сама удивляюсь собственной сноровке. Откуда только энергия взялась? Еще пару минут назад чувствовала себя разбитой и вымотанной, а сейчас горы готова сворачивать. Вот что делает даже с самым измученным человеком животворящий сухпаек! Странно, что рана под повязкой практически не беспокоит. Неужели так качественно залатали? Кто, интересно? А главное – зачем? После прямого контакта с М-вирусом я все равно не жилец. Зараза или убьет меня в ближайшие часы, или превратит в монстра.
– Вот видишь, всё предусмотрено. Комплексное питание, медицинское обслуживание, запасной комплект одежды. Просто курорт какой-то, – сглотнув образовавшийся в горле комок, с нарочитой бодростью бросаю я. Не хочу выглядеть жалкой в его глазах.
– Только без пляжа, солнца и коктейлей, – сухо комментирует Харпер.
– И где интересно, ты видел на Полигоне солнце, пляж и коктейли? – засунув упаковку от пайка обратно под матрас, поднимаю на Кайлера вопросительный взгляд. – Там вообще лето бывает?
– Конечно, целых два месяца в году, но с пляжами и алкоголем – не сложилось, – он криво усмехается. – А вот в Улье с этим полный порядок.
Я озадаченно морщу лоб.
– А ты у нас эксперт по Улью?
Харпер слегка прищуривается и смотрит на меня как удав на забившегося в угол кролика. И хотя я ни разу не видела удава вживую, уверена, что со сравнением попала в самое яблочко.
– Я провел на твоем райском острове более шести лет, Дерби, – ровным тоном произносит он, продолжая препарировать меня пристальным взглядом.
– Шесть лет? – ошеломленно переспрашиваю я. – Серьезно? Но ты говорил…
– Забудь, что я говорил, – отмахивается Харпер, наклоняясь вперед. – Что ты знаешь о программе «Тритон»? – с нажимом спрашивает он, и у меня все холодеет внутри.
Я даже невольно закашливаюсь, подавившись слюной.
– Ты имеешь в виду центры детской подготовки? – уточняю, прочистив горло и сделав глоток воды.
– Скорее, селективную адаптацию подростков под нужды Корпорации, но не в этом суть, – поправляет Харпер, продолжая гипнотизировать меня жутким взглядом. Чувствую себя как под прицелом, и это не простая игра слов. Мне реально не по себе.
– Насколько мне известно, «Тритон» – сеть центров активационной подготовки, распределенных по всем островам. Программа нацелена на выявление и развитие способностей будущих инициаров, стражей Щита и оперативного резерва, – произношу четко и без запинки, словно прочитала заготовленный ответ по шпаргалке.
Харпер молчит. Смотрит как-то по-другому, уже не хищно, а, скорее, оценивающе.
– А почему мы об этом говорим? – задаюсь резонным вопросом. – Ты тоже был кадетом одного из «Тритонов»?
– «Тритон» всего один, Ари, – жестко отрезает Кайлер. – И он находится на острове Улей.
– Это не так, – запальчиво восклицаю я. В голове снова начинают хаотично метаться мысли, в памяти всплывают обрывки разговоров. – Ты ошибаешься, Харпер. Теона, Шон и Зак проходили обучение на Гидрополисе. Теа сама мне рассказывала…
– Их заставили в это поверить, – Кайлер резко качает головой.
– Что за бред!
– Бред? Нет, Дерби. Это структурирование памяти через череду образов, внедрённых в базовые нейроцепи. В Корпорации этот метод называют контурным внушением. – Цедит он ледяным тоном, от которого меня бросает в дрожь. – Программа не просто учит, она конструирует, встраивая в сознание поведенческие шаблоны, блоки на эмоции, директивную устойчивость.