— Ну, а как же, вы же заселились в бывшей барской усадьбе, а значит барин, — последовал ее ответ, доставая литровую бутылку газированной воды.
— Мда, а вы откуда узнали?
— Так вы же у Семеновых свинку брали, а они вам помогали доставить ее к усадьбе. Вот и рассказали. О вас уже все село в курсе. Так и называют барином. А что стало с предыдущим владельцем-то?
— Умер, — проворчал, выкладывая сотку на прилавок. — А я его племянник, унаследовал.
— Ох, батюшки-то, — всплеснула она руками. — Какой ужас-то. Какой души человек-то был и умер.
Хмыкнув, так ничего и не сказав насчет душевных качеств дяди, задал ей более актуальный вопрос:
— Я смотрю у вас тут оживленнее стало. Старые жильцы вернулись или новые приехали?
— Ой, я и сама-то удивляюсь, думала, что в нашу дыру уже никто и не захочет перебраться. Я и магазин-то открыла только, чтобы со скуки не помереть, да старикам нашим было где закупиться. А представляете, после того как вы поселились в старой усадьбе, так в деревню-то люди и потянулись. Вы прям вдохнули новую жизнь в этом богом забытое место. Это уже второй дом, который ремонтируют-то. Старый дом Квашинов тоже вот недавно купили, но он был в более-менее приличном состояние, так что там уже живут. А тут сами видите, аж рабочих нагнали из самого города аж-то.
— Что-то сомневаюсь, что из-за меня, — проворчал, забирая бутылку, не желая разводить долгих политесов. — Всего хорошего.
— До свидания.
Кинув на выходе недовольный взгляд на престарелых сплетниц, что продолжали перечислять варианты насчет меня. Не удержавшись, презрительно хмыкнул в их сторону стараясь тем самым показать все что думаю об этих клушах.
— Ну точно шпиён какой-то.
— Да не, этот как его там терроредист, — успел услышать перед тем, как закрыть дверь.
Тоже мне, эксперты нашлись, что даже и слово это произнести правильно не могут, а уже в террористы меня записали, — хмыкнул, заводя машину.
Вообще новость, что деревня оживает была малость неприятной, так как меня больше устраивала некая отдаленность от обжитых мест. Слишком уж неоднозначный контингент удерживается в усадьбе и чем дальше от людей, тем будет лучше.
Уже на выезде из деревни на встречной полосе чуть не столкнулся с джипом, но разъехавшись с ним лишь покачал головой. Определенно раньше деревня была менее оживленной. Но проехав еще метров десять нажал по тормозам, ибо до меня таки дошло, что я только что видел, когда мы разминулись.
Определенно полупрозрачная фигура с бледным и осунувшимся лицом, что сидела на заднем сидении джипа никак не могла принадлежать человеку.
— Это вообще, что бала за хрень такая? — Посмотрев в зеркало заднего вида, подметил, как джип свернул на одну из улочек и скрылся за домами.
Была мысль срочно развернуться и проследить за машиной с необычным пассажиром, но подумав все же решил махнуть на это рукой:
— Нахрен, не мое это дело! У меня и так проблем выше крыши. И вообще, я не нанимался в охотники за приведениями.
Однако странно, — продолжив движение, постарался отвлечься от увиденного. — Что-то в последнее время я даже без активации глаз стал видеть всю эту хрень.
И тем не менее проверил кинжал, что висел в ножнах под плащом. Это было единственное мое оружие против нематериальных неожиданностей изнанки этого мира. По словам Кет метал из которого он был изготовлен мог запросто развеять даже самого сильного призрака.
— Уж лучше бы не имел такой способности — спал бы спокойнее, — проворчал, жалея о том, как сильно переменился мой взгляд на мир, как только прорезался дар, унаследованный от матери.
В ее записной книжке, которую она оставила для меня, было сказано, что со временем глаза сами начнут адаптироваться и их уже невозможно будет отключить. Так что отныне мой мир навечно грозил измениться и это было не самое приятное. Особенно когда видишь, как какая-то гадость цепляется к родному тебе человеку.
Это было в тот же день, когда я встречал отца в аэропорту. Я тогда провел с ним весь день и на ночь решил остаться у него. Ну и уже ночью, когда он спал, взбрело мне что-то в голову посмотреть на него новым зрением.
И черт подери, когда посмотрел на спящего отца и увидел в районе сердца какую-то мерзкую гусеницу, что прикрепилась к его ауре то чуть не заорал от испуга. Именно тогда я впервые и воспользовался кинжалом, чтобы избавиться от этой дряни.
Позже вместе с Кет мы нашли описание этого паразита в библиотеке. Назывался он «Пожирателем скорби» и питался как не сложно догадаться скорбью людей, которые пережили какую-то сильную утрату. К счастью, он был совсем маленьким и видимо подцепился к отцу уже после смерти мамы, так что не успел натворить дел.