Шли годы. Отцовское дело сулило безбедную жизнь, но вместо этого я забывался в объятьях тавернских девок и ночи напролёт слонялся по улицам, грезя о силе, которой у меня не было. Так, обезумевший от желания заполучить себе величайшее могущество, я украл у отца острый нож и соорудив к нему ножны повесил на поясе, задумав как можно скорее обагрить его чьей ни будь жизнью. Обыкновенно, Дьявол никому не даёт времени на раздумья, но меня он испытывал с колыбели, дожидаясь, решусь ли я, наконец, совершить нечто ужасное после чего, не помыслю раскаиваться и сожалеть. Верно, те кто называли меня дурным человеком, который принесёт много бед, были правы. Я всегда знавал за собой умение не терзать душу сожалением и единственное, почему тогда я всё ещё не сделался убийцей, был страх незнания: как подать знак, что моё деяние не пустое бессердечие, а подступ к подножью Его трона? Я долго раздумывал над этим, но всё случилось само собой. Однажды ночью, возвращаясь домой через пустой переулок, я встретил жену плотника. Подобрав юбки, она спешила вниз по мостовой, однако, едва завидев меня, тут же сбавила шаг. «Помоги мне», - взмолилась она испуганным шёпотом. Её тело била дрожь. «Ты наверняка помнишь, мой муж когда-то славно послужил твоему отцу, - сбивчиво бормотала она, - а сейчас, я заклинаю тебя, не откажись выручить несчастную. Быть может, твоё семейство приютит меня до рассвета, пускай даже в самом тесном углу. «Что за беда выгнала тебя из дома в такой час?» - недоверчиво спросил я. «Мой муж умело обращается с долотом и теслом, но не с собственной женой. Я ношу под сердцем ребёнка, но какой-то бес попутал его, внушив, что это дитя другого.
Весь день, я клялась, что не знала мужчин, кроме него, а под вечер он выгнал меня из дома. Ты добрый человек, Себастьян, не откажи мне», - страх в глазах сменился надеждой. «Идём», - точно в беспокойном сне, ответил я и почувствовал, как что-то обожгло правый бок. Моя ладонь коснулась ножа. Рукоять была горяча, точно уголь. «Ты добрый человек, Себастьян», - с усмешкой твердил я про себя, ведя жену плотника вдоль спящих домов. Она была первой в Кведлинбурге, кто хоть раз назвал меня добрым человеком. Говоря без тени трепета и упрёка, что обычно было редкостью среди встречаемых мной горожан, она обрадовалась, найдя во мне спасителя. И действительно, я решил помочь ей. Нож жёг нестерпимо. Это значило только одно – Дьявол был где-то поблизости и как терпеливый охотник, ждал свою добычу. Рассвирепевший металл едва давал переставлять мне ноги. Я был готов свалится от боли и больше не в силах её терпеть выхватил нож, и замахнувшись, вонзил его в спину поверившей мне женщине. Она не успела даже вскрикнуть, грузно повалившись лицом на холодные камни. Я огляделся, не следит ли кто за мной, но вокруг было тихо и пустынно. Не мешкая больше ни секунды, я перевернул ещё не остывшее тело и поволок в глухой тупик. Эти минуты казались вечностью, но совсем не пугали меня. Я всегда был скверным человеком, но то, что произошло той ночью, окончательно укрепило меня в избранном пути. В глазах святош, грех убийства и без того тяжёлое деянье, а убийство той, что носила в чреве дитя, страшнее во сто крат, но это лишь людской суд. Перед взором того, кому я принёс эту жертву, мой поступок был вознаграждён сполна, - Себастьян выжидающе взглянул на меня. – Тебе этого тоже не избежать. Страданья и смерть пища колдовского могущества. Если ты врачуешь больного, то лишь за тем, чтобы уничтожить его другим недугом. Случится тебе помогать в поисках пропавшего дитя, запутай все следы и посели отчаянье в сердцах убитой горем родни. Отныне, при взгляде на чью ни будь дочь, твоё сердце никогда не заговорит о любви. Его тихий лепет, перебьёт крик плотского желанья и тебе ничего не будет стоить отобрать честь у первой встречной красавицы».