Сторож взял лопату в свежей яме в конце ряда. Похороны завтра, чего инструмент понапрасну туда-сюда таскать? С опаской зыркая на меня, он принялся раз за разом вгонять штык в землю.
— Далеко не отбрасывай. Потом обратно зароешь. И чтоб аккуратно!.. Нравится мне это место, реально пацаны уважили.
Но главное, Макса Края официально списали. Это хорошо. Это означает, что у меня теперь новая жизнь. Как-нибудь на досуге я придумаю себе имя. Много лет назад я покрасовался перед девчонкой дурацким прозвищем. А как вы яхту назовете…
Штык с глухим стуком уткнулся в крышку гроба. Сторож испуганно на меня посмотрел: мол, что дальше, командир?
— Почисть, чтобы земли меньше было, и вылезай. Он так и сделал, лопату оставил внизу. Прислонив берданку к надгробью, я спрыгнул в могилу.
— И без глупостей. Знаешь, как копья метают? Я с полсотни шагов тебе в затылок штык воткну. Веришь, нет?
Он завертел головой, через раз кивая. Поддев лопатой крышку, я открыл гроб.
— Посвети-ка.
Ошибки быть не могло, меня снарядили в последний путь как Рамзеса или Тутанхамона. В усыпальнице разве только мумифицированных жен не хватало. Авторитетному мужчине в загробной жизни вообще никак без мобильника, пачки баксов и ствола — все это лежало на дне, аккуратно упакованное в полиэтилен.
Ствол — массивный «стечкин» — был хорошенько смазан. К нему прилагались три запасных магазина — на тот случай, если Боженька прокинет меня насчет райских кущей и придется валить пачками чертей-мутантов. В самом углу стояла бутылка с коричневатой жидкостью. Судя по запаху, это была перцовка, подарок Брунгильды. Аж зудело, так хотелось выпить фирменного пойла, но я отказался от этой мысли — алкоголь наверняка отравлен.
Когда Киска, вместе с которым я изучал глубины Янтаря, сделал операцию по перемене пола и назвался именем валькирии, я вдруг понял, что любая мечта достижима — надо лишь очень постараться. Очень-очень. И ни за что не отступать! Жизнь одна, заново в нее не сыграешь. Засовывая пистолет за пояс, я прекрасно понимал, на что подписываюсь.
Вот с помощью «стечкина» я и начну очень-очень стараться.
— Благодарю за помощь. — В порыве внезапной щедрости я протянул сторожу сотенную купюру.
Тот недоверчиво взял, взглянул на портрет Франклина и тут же спрятал в карман штанов, опасаясь, что я передумаю и заберу баксы.
— Слышь, а брат твой?.. — Я запнулся, не зная, как правильней сформулировать вопрос. — Он учителем был, историю в школе преподавал. А потом в Зону подался. Ему денег легких захотелось…
Мир тесен: банда Рамзана Третьего, сбитый вертолет, радиоактивный гараж…
— Ты закопай мою могилу, лады? Ну, чтобы ровненько, а то нехорошо как-то.
Я шагнул прочь и тут же остановился, почувствовав, что совершаю ошибку. Странное выражение промелькнуло на лице сторожа, когда он кивнул мне и взялся за лопату. «In God We Trust»[10] — девиз, конечно, верный, но лучше бы не искушать людишек «зеленью».
Берданку я расколотил о тополь, что рос рядом. На всякий случай. Пусть моя могила и впредь пустует.
Глава 7. Интервью майора Кажана
Солнце жарило всерьез.
После бессонной ночи и выпитого рома меня изрядно сушило. Эх, сейчас бы пивка холодненького пару кружек залпом! Впрочем, я выпил бы и кваса. Но как назло первое я не мог себе позволить, потому что шел на деловую встречу, а бочки со вторым по пути просто не попадались.
И когда я таки обнаружил продавца кваса под раскладным зонтом, выяснилось, что у него обеденный перерыв и он ни за какие деньги не согласен тратить свое время на страждущего, пусть даже тот сдохнет от обезвоживания. Плевать. Он лучше разгадает кроссворд!
От возмущения я чуть не пристрелил саботажника. Рука сама потянулась за «стечкиным». И я бы использовал ствол по назначению, но до ворот базы оставалось полста метров, а шум мне был не нужен.
Ровно в два пополудни я подошел к КПП части, которой командовал майор Кажан. Я опоздал на двадцать минут, очень рассчитывая на то, что меня устали ждать в засаде у ворот. В нагрудном кармане — а я был одет в приличный, но недорогой костюм — лежало удостоверение журналиста, работника газеты «Международный обозреватель». При мне был паспорт на имя Иванова Савелия Платоновича, гражданина России, прописка московская. Цель и сроки моего пребывания на территории сопредельного государства отмечены в регистрационной карте.