Ну да экипаж на своем месте, а я на своем. И я нынче лавирую между складками «разлома», ощущая на лице жар и потея от одной только мысли, что в любой момент граница аномалии может сместиться и меня поджарит, как стейк на сетке барбекю.
Но раз Чингиз сумел здесь пройти, пройдет и Максимка Краевой. Чем я хуже, а?
Шаг, еще шаг, аккуратней, здесь перепрыгнуть — и удержать равновесие, даже если рюкзак на спине тянет вниз… И вот я на другой стороне!
Военстал был уже там и вовсе не скучал, меня дожидаясь, — его атаковали крысы, он потратил на них рожок. Еще толком не успели прогуляться по Зоне, а уже такой расход боеприпасов. Ну да ладно, авось как-нибудь прорвемся, не впервой.
Пулемет Ми-8 вновь зарокотал. Но на этот раз вертушка подлетела непозволительно близко к нам — с такого расстояния ни стрелок наверху, ни я промазать не могли. Вот я и не промазал чуть раньше вояки. Пулемет опять замолчал, вертолет резко ушел в сторону, в открытую дверцу вывалился труп, угодив в самый центр «разлома». Тут же в небо ударил фонтан пламени, вмиг испепелив тело.
Один-ноль в мою пользу.
Но расслабляться рано, я побежал вслед за Чингизом. Уже было видно, что нора — вовсе не нора, а что то типа слива коллектора. Такой вариант меня больше устраивал.
— Решетка с замком! Ржавая! — пожаловался Чингиз.
Я выстрелил из «стечкина» — замок разлетелся на куски. Откинув решетку в сторону, мы шагнули в коллектор, набранный из бетонных труб, внутренний диаметр которых позволял идти в полный рост.
Здесь было темно и, вопреки моим опасениям, сухо. Я почему-то думал, что придется топать по колено в тухлой воде. Солнце почти что закатилось. На вертушке врубился прожектор, луч света метался по склонам оврага, выискивая нас.
Нехорошее предчувствие звякнуло колокольчиком в голове.
— Быстро! — рявкнул я и помчал вперед, как спринтер на первенстве мира.
Мы успели пробежать метров двадцать в темноте, когда позади раздался взрыв.
Глава 12. Выхода нет
Вспышка озарила мрак. Ударная волна толкнула нас в спины.
Я рухнул ничком, Чингиз тоже не устоял на ногах — в ярком свете я видел, как он взвился над округлым полом. А потом все опять поглотила мгла, и в коллекторе стало невозможно дышать: едкий дым наполнил легкие.
У меня что, дежавю?! Или я заснул и вижу прежний кошмар? Только в том сне я ехал в танке?..
Сколько я так провалялся, борясь с удушьем и выкашливая комья цементной пыли, не знаю. Но в какой-то момент оказалось, что дыма больше нет. Изрядно протопав на четвереньках в темноте, я сбил ладони в кровь и понял, что так не годится. От грохота взрыва до сих пор звенело в ушах — скорее всего Чингиз меня не услышит, даже если я заору в мегафон.
Сняв со спины рюкзак, я на ощупь нашел фонарь. Включил. Посветил по сторонам. Увидел Чингиза. Он валялся на полу. Его присыпало мелкими камешками и серой пылью.
— Эй, ты чего? — Я не услышал собственного голоса, поднялся и шагнул к товарищу.
В голове гудело, меня качало. И чуток подташнивало.
Присев рядом с военсталом, я перевернул его на спину. Так-с, что тут у нас? Разбит нос, губа тоже, зубы вроде целы… Пульс есть. Главное — пульс, а остальное до свадьбы…
— Жениться тебе надо, Чингиз.
Мелкими шажками я двинул в сторону выхода.
Ослабев от контузии, я потерялся в пространстве. С трудом сообразил, что уткнулся в завал и дальше не пройти, разве что убрать куски бетонных труб, каждый из которых по полтонны весом, не меньше.
Стоп. Какой еще завал?.. А вот такой. Вспышка и дым — это не спецэффекты из боевика, это всерьез. Пилоты напоследок удружили, сволочи. Чтоб их вертушке не добраться до базы. Ракету, а то и парочку не пожалели.
— Ничего, неприятность эту мы переживем.
Я потопал обратно к Чингизу, который еще не пришел в себя.
— Плохо, браток, что ты вот так вот…
Выковыряв из рюкзака флягу с водкой, я влил пару капель в рот товарища — глотательный рефлекс сработал, значит все в порядке: пить Чингиз будет. Я тоже. Хорошенько промочив глотку, я открыл консервную банку со шпротами, которая неизвестно как затесалась среди тушенки.
Уважаю рижское производство, двести сорок граммов рыбы в масле. Класс! У кого-то мандарины с Новым годом ассоциируются, а у меня — шпроты. Потому что мама бутерброды с ними делала. А еще кружочки помидоров добавляла и огурчик, и вареное яйцо…