Выбрать главу

– Ты хочешь, чтобы я достал камень?

Иенс вздрогнул и вернулся на землю. Кей смотрел на Госпожу W с непонятным выражением – то ли презрение, то ли насмешка. Госпожа W улыбалась.

– Ага. И я бы на твоем месте поспешила. Через три минуты стержень уйдет вниз.

Иенс недоуменно моргнул, и только тут до него дошло.

– Но п-пар… Он же оч-чень горячий!

– Чрезвычайно, – обольстительно улыбнулась Госпожа W. – На редкость горячий. Поэтому он и пар.

Иенсу приходилось напрягать связки, чтобы переорать фонтан, но Кей и Госпожа W даже голосов не повысили. Доктор ошалело тряхнул головой и сказал поспешно, заикаясь сильнее обычного:

– Он ж-же св-варится! Ст-тержень с кри-кристаллом в с-самом це-центре, туда се-сейчас не п-проберешься.

– Ну почему же? – хмыкнула Госпожа. – Клапаны открываются по очереди, так что при известной ловкости… Или ты струсил, милый? – Она снова смотрела на Кея и все так же улыбалась.

Кей скривил губы, скинул с плеч макинтош, протянул его девушке и шагнул к фонтану. Иенс понимал, что надо удержать безумца, но внутри у доктора отчего-то разлилась неприятная слабость – показалось даже, что сейчас его стошнит.

«А ты бы полез в пекло ради Госпожи W?» – ехидно поинтересовались височные доли.

Нет. Не полез бы. Ни ради нее, ни ради кого другого. А вот этот позер полезет, уже полез…

– Стой! – крикнула девушка.

У Иенса отлегло от сердца. Нет, конечно, она жестокая сучка, но не настолько жестокая… Госпоже W нужно было лишь убедиться, что ледяной херувимчик готов ради нее на все. Она не хочет убивать, даже патрульного вон не убила, даже ворону…

Кей обернулся на голос. Подумал ли он о том же, о чем думал Иенс, неизвестно. Кей смотрел на Госпожу, чуть прищурившись, – так не смотрят ни на возлюбленную, ни вообще на женщину. Ах да… какая же из Господина W женщина?

А та, что вызвала столь сильное душевное смятение в бедном докторе, сорвала с рук перчатки и протянула Кею.

– Дорогой, – ухмыльнулась она, – я твои штучки знаю. Притронешься к струйке пара, и – дзынь! – там уже не пар, а лед. Так что надень-ка это. Ты ведь хочешь по-честному доказать свои чувства, без гнилого мухлежа?

Кей вырвал у Госпожи перчатки и натянул на себя. Как ни странно, тонкая ткань не лопнула. Юноша развернулся и быстро пошел к фонтану. Иенс закусил губу, почувствовал солоноватый вкус. Фонтан ревел, как неведомое морское чудовище, как кракен, готовящийся пожрать стройный парусник, и уже ничуть не казался цветком.

– Сначала, – услышал Иенс из-за плеча, – кожа краснеет и покрывается волдырями. Потом лопается, и из-под нее сочится сукровица…

Иенс обернулся. Он все равно не мог смотреть, как идиот гибнет во взбесившемся фонтане, пропадает ни за что, пусть даже этот идиот – прислужник ненавистной Королевы и сам отнюдь не святой. Вместо этого доктор уставился на Госпожу, точнее, на ее красивые губы, так точно и безразлично выводящие слова.

– …мясо отслаивается от костей…

– Вам не п-противно?! – устало прокричал Иенс. – Н-нет, знаю, что н-не противно! Тогда т-так – в-вам его ни-ничуть не ж-жаль?!

Он полагал, что слова его не услышат в усилившемся реве, однако Госпожа услышала. Она замолчала и некоторое время задумчиво глядела на доктора, будто и впрямь размышляя над вопросом. В глазах ее отражался лунный свет, почему-то не серебряный, а смолянисто-черный, с багровыми крапинками в самом центре сузившихся зрачков.

– Ко-конечно, ж-жа-жа-жаль, – наконец ответила Госпожа.

Доктор не успел обидеться – девушка продолжила:

– Но я знаю, что это глупо.

– П-почему?

– Потому что огню никогда не победить лед.

Иенс неуверенно улыбнулся:

– И-извините, но с позиции эл-лементарной фи-физики…

– Огню никогда не победить лед, – повторила Госпожа, будто не слыша Иенса, – потому что огонь раньше или позже прогорит и угли угаснут, подернутся холодным пеплом. В сущности, вся Вселенная – это пепел и лед с маленькими недолговечными огоньками то здесь, то там. – Взгляд Госпожи стал пристальнее, словно она пыталась заглянуть в самую душу Иенса. – Разве не об этом говорит ваша эл-лементарная фи-физика, до-доктор?

Он открыл было рот, чтобы ответить, – и вдруг услышал пронзительную тишину. Фонтан замолчал. Все замолчало, весь мир погрузился в беззвучие, как после громового раската или орудийного выстрела. Иенс стремительно обернулся.