Когда микрофон усилил звуки, напоминающие жуткий хрип, фокусник натужно рассмеялся:
- Похоже, Елена перенеслась в доисторический период и членораздельную речь еще не изобрели. Мы скоро вернем ее назад, а пока поищем переводчика с языка динозавров.
Схватив каталку, он быстрым шагом направился прочь с арены.
Когда нас скрыл тяжелый занавес, фокусник скинул маску спокойствия и закричал:
- Срочно вызовите скорую! Возможно, аллергия на глицерин.
- Ты куда? – окликнул его взволнованный женский голос.
- Закончить номер. Шоу должно продолжаться.
Глава 2
Когда я пришла в себя и снова увидела маленькую затхлую каморку, мне захотелось взвыть. Этот кошмар никак не хотел меня отпускать. Ясно же, что я в коме, и как только у меня получится вырваться из этих неприятных видений, я очнусь в больнице, ну, или не очнусь, если все будет совсем плохо. Боже, а меня ведь даже похоронить будет некому.
Надо срочно приходить в себя, иначе Алька будет жить с чувством вины за то, что потащила меня в цирк.
Я с трудом приподнялась на подушках. Ощущения были такие, будто меня всю ночь колотили палками. Какой-то слишком реалистичный сон. И застрять в нем мне совершенно не хочется.
Я похлопала себя по щекам:
- Проснись! Проснись! Проснись!
Ничего не происходило.
Постепенно мой голос сорвался на крик, а удары ладоней стали хлесткими и болезненными.
Скрипнула входная дверь. Вчерашняя девушка, увидев, чем я занимаюсь, выронила из рук плетеную корзину и кинулась ко мне.
- Госпожа, госпожа, прошу вас, прекратите! – срывающимся голосом упрашивала она, в то время как ее руки пытались схватить мои запястья. – Хватит, пожалуйста.
Ей удалось отвести мои руки от лица, но я вырвалась и схватила девчонку за плечи, затрясла, что было силы:
- Девушка, разбудите меня. Мне нужно вернуться домой!
- Но, госпожа, вы и так дома, - едва ли не плакала девчонка.
- Нет, - я замотала головой, - вы и это место мне снится. На самом деле я в больнице. Мне очень плохо. Но я очнусь и обязательно поправлюсь.
- Не говорите так, госпожа, - все же не удержалась от рыданий моя собеседница. – Мне становится страшно. И не зовите меня девушкой, будто не знаете, как меня зовут. Я Рози, ваша служанка.
- А я Елена… Николаевна, - зачем-то добавила я свое отчество.- Очень приятно. Скоро я очнусь, и, наверное, даже не вспомню о вас.
- Ну зачем вы так? – она прикрыла рот ладошкой и попятилась от кровати.
От рыданий служанки, проснулся ребенок и заревел. Тяжелые, набухшие от молока груди заныли. Я прикоснулась к упругой груди рукой, и тут же на сорочке появилось влажное пятно.
- Вы кормили ребенка? – спросила у Рози.
- Да, я дала ей пожеванный мякиш хлеба в тряпице. Вы ничего не говорили насчет кормилицы, потому я не знала, что делать.
- Дай сюда ее, - ошеломленная варварским способом кормления новорожденной я перешла на «ты».
Даже во сне сердце разрывалось от детского крика.
- А вы не причините ей вреда?
- Больше вреда ей будет от жеваного мякиша.
Поколебавшись, Рози скрылась за ширмой и вышла оттуда, держа на руках орущую малышку.
Осторожно она передала ее на руки мне.
- Хорошенькая, - улыбнулась я, вглядываясь в покрасневшее от натуги личико. – Может, Господь сжалился надо мной и позволил стать матерью хотя бы во сне.
- Вы опять за свое, - заскулила Рози.
Малышка тем временем, почуяв запах молока, запыхтела и ухватила сосок маленьким ротиком.
Я улыбнулась, проведя пальцем по нежной щечке:
- Какое же это счастье.
Дверь скрипнула, впуская в комнату вчерашнего мужчину.
- Что за крики у вас? - нахмурился он. В этот раз я видела его в полный рост и отметила не только странную прическу, но и наряд, больше подходящий для театральной постановки о позднем средневековье.
Я поспешно прикрыла обнаженную грудь одеялом.