Она не смела и помыслить о поражении! Рассердившись сама на себя, она вскинула голову и отважилась взглянуть назад. Маги из Чаккахи стояли у дверей, но их великолепные крылья уже не были высоко подняты над толпой. Теперь ее защитники скорчились на полу, произнося встречные заклинания, которые звучали как неуместное жужжание в нарастающем грохоте ударов снаружи. Сила инсектоидов была огромна, но даже они не могли бесконечно выдерживать напор объединившихся магов Ассамблеи. И как бы ни провоцировали их неприятели на ответный удар, какие бы опасности ни угрожали крылатым чо-джайнам - их позиция была предельно ясной. Они подчинялись законам Чаккахи: ни при каких обстоятельствах не использовать магию для нападения.
Когда заслоны будут сметены, Ассамблея получит возможность обратить всю силу своего гнева на собравшихся в зале.
Странно, но Мара не испытывала страха. Слишком много жертв уже принесено. Впору было подумать, что риск перестал для нее существовать, как будто та ее часть, которую повергала в оцепенение близость мучительной смерти, постепенно выгорела с тех пор, когда обстоятельства загнали ее в Турил. Свобода от страха за себя наполняла душу несокрушимой уверенностью, и казалось, что от Мары исходит таинственная сила.
Даже Хокану смотрел на нее с оттенком зарождающегося благоговения. Почти не замечая этого, она сделала шаг назад, выйдя из переднего ряда участников церемонии и шепнув мужу:
- Поздравь за меня нашего Света Небес, когда корона наконец займет надлежащее место.
Хокану не мог скрыть удивление. Выдержка Мары ошеломляла его, хотя он привык считать, что досконально знает ее характер.
- Что ты задумала?.. - Его голос был притворно ровным; он уже понял, что маги-защитники проигрывают битву.
- Уловку, - чуть слышно ответила она. - Что нам еще остается?
Он поклонился ей:
- Благодетельная...
И потом изумленно следил за тем, как она шла к концу зала. Он не сомневался, что до последнего вздоха будет вспоминать ее такой, как сейчас, и восхищаться ее неукротимым духом.
Однако Мара не сделала ничего необычайного. Она подошла к арочным дверям зала и почтительно поклонилась каждому из магов чо-джайнов. Им приходилось отражать слишком сильный натиск, и они не могли себе позволить отвлекаться: только легким движением передней конечности они ответили на поклон властительницы. Затем она задержалась у портала и коснулась запястья каждого из имперских глашатаев, застывших по обе стороны от входа.
Она коротко переговорила с ними. Хокану, наблюдавший за этим со своего места, был заинтригован. Что она делает? Мара встретилась с ним взглядом, и ее глаза сверкнули, будто она хотела сказать: наблюдай за церемонией.
Он слегка пожал плечами и повернул лицо к трону. Земля содрогнулась. Жрецы на возвышении, монотонно тянувшие ритуальный речитатив, запнувшись, упорно продолжили ритуал. Через наглухо закрытые перегородки в зал полетели искры. Заслоны были разрушены. Следующий удар окончательно сметет все защитные устройства.
Коронация была почти завершена.
- Слава! - воскликнули жрецы. Они поклонились, и в этот миг закачался пол, словно уходя из-под ног. - Слава!..
Верховный жрец Чококана высоко поднял корону и поспешно произнес слова благословения.
Сверкнула молния. Камень выпал из купола и ударился об агатовый настил пола. Корона выскользнула из ослабевших пальцев жреца и легла - хотя и криво - на рыжую голову Джастина.
Обряд был завершен. Наследник Акомы, дитя раба, получил священные императорские регалии Цурануани, и никакая сила, кроме силы небес, не могла низвергнуть его помазанное величество.
- Слава! - хором выкрикнули жрецы. - Славься, Джастин, Девяносто Второй Император и Свет Небес!
Их голоса смешались со всесокрушающим раскатом грома, и тогда Мара скомандовала глашатаям:
- Вперед!
Сверкая золотом церемониальных кафтанов и подгоняемые завывающими порывами ветра, глашатаи тронулись со своих постов. В тот самый момент, когда маги чо-джайнов приникли к полу, глашатаи схватились за кольца дверных створок и распахнули их настежь.
Не отступив перед надвигающейся стеной черноризцев, они исполнили ритуальный поклон с таким совершенством, словно каждый из них был зеркальным отражением другого.
- Слава новому Свету Небес! - в унисон провозгласили они. Смертельно бледные, но непоколебимые, они выпрямились, и один из них - у кого голос был более внушительным - обратился к атакующим:
- Всемогущие из Ассамблеи, слушайте меня! Сим повелением вы вызваны на Имперский Суд.
Черноризцы, образующие передовые ряды, споткнулись и застыли на месте.
- Вызваны?! - возопил ошеломленный Мотеха. Его багровое лицо покрылось обильным потом. - Кем?
Имперские глашатаи были хорошо вымуштрованы и знали, как следует держаться перед лицом заносчивых придворных. Они снова исполнили безупречные поклоны:
- Светом Небес, Всемогущий.
- Что-о-о? - Вперед рванулся Севеан; его собратья толпились у него за спиной.
Глашатаи сохраняли достоинство. С возвышения донесся голос имперского сенешаля, стоявшего рядом с верховными жрецами:
- Джастин! Девяносто Второй Император!
Брызгая слюной, Мотеха прошипел нечто неразборчивое; Севеан остолбенел. Хочокена - впервые в жизни - лишился дара речи, и даже суровый Шимони не подумал о том, чтобы решить дело с помощью магии, когда все находящиеся в зале склонились перед законным монархом.
С пола медленно поднимались две странные фигуры - обессилевшие вконец двое магов из Чаккахи. Мара стояла между ними, стараясь скрыть ликование. Глашатаи великолепно справились со своей миссией. Они выглядели столь уверенно, что казалось очевидным: защитные заслоны не уничтожены, а сняты умышленно.
- У нас не осталось сил, - едва слышно шепнул властительнице Акомы маг из Чаккахи, стоявший слева от нее.
Мара сделала умиротворяющий жест.
- Великая Игра... - тихо откликнулась она. - Теперь нам всем придется играть или погибнуть.
Глава 17
ИМПЕРАТОР
Черноризцы разинули рты.
По обе стороны от входа в Тронный зал стояли навытяжку Имперские Белые в доспехах с золотой каймой. Нигде не было видно воинов в одежде цветов Акомы или Шиндзаваи, которых маги рассчитывали здесь обнаружить.
Они ожидали застать какие-то отголоски сражения: можно было предположить, что солдаты победившей стороны продолжат охрану своего предводителя, пока побежденные не присягнут на верность новому монарху. Во всяком случае, именно так разрешались споры о престолонаследии в прошлом. Однако Благодетельная не стала прибегать к принуждению для достижения своего триумфа. Никто не вырвался из толпы, чтобы броситься к ногам черноризцев и воззвать к их милосердию, умоляя Всемогущих отменить незаконный захват власти, учиненный Марой. Более того, если на каком-то из лиц и можно было уловить признаки неудовольствия, так причиной тому оказались сами маги, а точнее, их опрометчивое вторжение. Все выглядело так, будто каждый из присутствующих состоял в заговоре с Марой, и в результате она добилась всего, чего хотела.
Загремели барабаны; в их грохоте потонул возглас Мотехи, требовавшего тишины. Он размахивал воздетыми вверх руками, но ничего этим не добился. А тут еще, к немалому раздражению его собратьев, затрубили фанфары и горны, и их оглушительный рев разнесся над городом, не слышавшим ничего подобного со дня смерти Ичиндара; этот рев заглушил даже стук камней, вылетающих из осадных орудий и ударяющихся о стены города.
Стоявший чуть позади авангарда Всемогущих, Хочокена наклонился, чтобы поделиться с Шимони своими соображениями:
- Должно быть, слуги пробрались сюда загодя, чтобы все приготовить. Это дело не на один час.
Хотя его слова не предназначались для общего сведения, первым откликнулся Севеан: