Клео заглянула на кухню. Джо готовил печенье, но, судя по тому, как он оживился при виде нее, был не прочь ненадолго прерваться и поболтать.
— Ну и как вам Саксон?
— Я рада, что он приехал.
— Ясное дело, но что вы думаете о нем самом?
— Пока еще рано судить. Но я к вам только на минутку. Мне надо бежать. Счастливо, Джо, — быстро ответила она и, махнув на прощанье рукой что-то пробурчавшему повару, сбежала по лестнице во двор, перепрыгивая через ступеньки, и решительным шагом направилась к своему дому.
Между тем Чанс снова вернулся к окну. Он стоял и, озабоченно нахмурившись, смотрел на соседние строения. Беспокойство за завтрашний день — вот уж никогда доселе не испытанное им чувство. До недавнего времени если что от него и требовалось, так это лишь выбрать подходящее расписание авиарейсов да решить, как лучше провести июль: то ли поплавать на яхте возле Восточного побережья, то ли отправиться, допустим, в Канаду, в какое-нибудь укромное, райское местечко. Признаться откровенно, собственную страну он знал намного хуже любой другой — во всех частях света. Представляй он лучше штат Монтана, ему сейчас было бы куда легче.
Слегка прищурившись, Чанс следил за тем, как Клео стремительной походкой пересекает двор. Интересно, какая у нее прическа под этой старенькой шляпой — стрижка, а может быть, простой пучок? Но вот Клео подошла к небольшому каменному строению, огороженному деревянным забором. Навстречу ей выбежала девочка, а за той — два бежевой масти пса. Клео наклонилась, чтобы обнять ребенка, а после, взявшись за руки, обе скрылись в дверях. Так, значит, вот где они живут, мать с дочкой и две кудлатые собаки: в этом крошечном домике с выкрашенной белой краской деревянной оградой. Даже издали было заметно, как сильно привязаны друг к другу мать и дочь: ни малейшей фальши в их объятии не чувствовалось. Клео ничуть не походила на обделенную счастьем женщину. И прямодушное признание, что у нее нет мужа, было явно продиктовано не стыдом и не стремлением вызвать у него сочувствие, нет и нет. Похоже, его управляющая принадлежит к той редкой породе людей, которые хотят, чтобы их воспринимали такими, какие они есть на самом деле, или вообще их не трогали, оставили в покое.
Чанс задумчиво потер подбородок. Он может что угодно говорить и делать, но ничего теперь не изменишь: жить ему придется здесь. Он сам добровольно выбрал свой путь. Его среднему брату Кэшу достался Орегон, а младшему предстояло возглавить строительную компанию в Неваде. И кто знает, если они начнут преуспевать, может быть, им еще и удастся возродить империю Саксонов. А почему бы, собственно говоря, им не справиться? Их как-никак трое, а дед вообще начинал в одиночку, и то ему все удалось как нельзя лучше.
Чанс взглянул на портфель с документами, лежащий на кровати. Сегодня же, не откладывая на потом, он изучит все бумаги! А сначала нужно распаковать вещи и обойти ранчо. А с Клео ему, похоже, повезло, она работник ценный и дело знает. Следует зарубить это себе на носу и вспоминать каждый раз, когда в голову опять полезет всякая глупость: мол, хорошо бы бросить ее на кровать и стянуть джинсы.
Глава вторая
— Мне нужно сходить в усадьбу, обсудить дела с мистером Саксоном, — сказала Клео после того, как, поужинав, они с Рози вымыли посуду.
— Хорошо, мамочка. А можно я порисую, пока тебя нет?
— Конечно, можно. Сейчас я наберу тебе в чашечку воды, только постарайся не разбрызгать ее по всему столу.
— Хорошо, мамочка, я постараюсь, — серьезно ответила девочка.
У Рози был набор акварельных красок, и она обожала рисовать. На всех ее рисунках неизменно присутствовали лошади и радуга. Рози казалась Клео самым красивым ребенком на свете — впрочем, немудрено: сочетание вьющихся волос темного цвета и ясных голубых глаз делало ее похожей на прелестную куклу. К тому же она была доброй и привязчивой девочкой — вылитая Клео в детстве, пока суровая действительность не заставила ее трезво взглянуть на жизнь и не потребовала напряжения всех сил, душевных, а порой и физических. Розовые мечты годились разве что для девочки, но не для зрелой женщины, которой нужно растить дочь.
Клео поставила чашку с водой на стол, поцеловала дочь и на ее вопрос, когда она вернется, ответила, что долго не задержится.
— Включи радио, мам.
— Будет сделано! — откликнулась Клео. Радиоприемник в доме был всегда настроен на их любимую волну, передававшую музыку кантри. А телевизор в их местности без спутниковой антенны почти ничего не принимал. На большинстве соседних ранчо такие антенны поставили, но Клео легко обходилась без телевизора и к тому же полагала, что девочке вообще лучше без него. Даже водись у нее деньги — а откуда им взяться, если она копила на образование дочери? — все равно бы не стала обзаводиться телевизором.
Клео приняла душ и, как всегда по вечерам, надела полотняную юбку с блузкой. Тщательно расчесала волосы. Днем она обычно стягивала их лентой на затылке, чтобы не мешали работать, а теперь они свободно ниспадали чуть ниже плеч. Косметики Клео не употребляла и менять свои привычки не собиралась ни ради Чанса, ни ради какого-либо другого мужчины. Душиться тоже не стала — словом, постаралась выглядеть как обычно.
И все-таки… когда она шла по двору, у нее невольно возникло чувство, будто она идет на свидание. Это ее взволновало и в то же время озадачило. В округе всем было давно известно, что Клео Норт ни с кем не встречается и редко появляется на людях без Рози. Как решила, так и поступала. Ей много раз пытались назначить свидание, но она неизменно отказывалась — главным образом потому, что все местные мужчины были как две капли воды похожи друг на друга, а незнакомцы здесь не появлялись. До сегодняшнего дня.
В усадьбе стояла тишина. Джо, очевидно, уже ушел к себе в трейлер, Пит — в дом для рабочих, и во всем громадном старом доме оставался один Чанс.
Клео задержалась на кухне, тщетно пытаясь справиться с внезапно охватившим ее волнением. О семье Саксон ей почти ничего не было известно. Она прилежно отправляла им отчеты, а в ответ, кроме редких денежных счетов, не получала ни строчки. Да и чеки последние три месяца перестали приходить.
Клео вздохнула поглубже и, постаравшись придать своему лицу спокойное, деловое выражение, прошла к кабинету. Дверь в него была оставлена приоткрытой.
— Входите, пожалуйста! — воскликнул Чанс, поднимаясь из-за стола, чтобы выйти к ней навстречу.
— Благодарю, — ответила Клео и присела на стул с другой стороны письменного стола.
Чанс изо всех сил старался не пялить на нее глаза, что давалось ему с трудом: сидевшая перед ним девушка приковала бы к себе внимание любого. Ее красота была столь же естественна, как сияние солнца или свет звезд. К тому же — он готов был поклясться! — она не прилагала к этому ни малейших усилий, разве что вымыла и расчесала свои роскошные волосы — в этой сумрачной комнате, обшитой темным деревом, с потускневшей от времени обивкой кресел, они сияли подобно снопу света.
— Я вижу, вы изучаете мои отчеты, — проговорила Клео, заметив разложенные на письменном столе бумаги.
— Да, раньше никак не удавалось.
— Как так? — недоуменно протянула Клео.
— Понимаю ваше удивление, но я получил их всего неделю назад. А тут подготовка к отъезду, вот ничего и не успел просмотреть. Так что стараюсь наверстать упущенное. Плохи наши дела, не так ли?
— Именно так, — без колебаний ответила Клео. — Наличности почти никакой. И уже три месяца, как от мистера Тила не поступают деньги.
— И не поступят.
Клео показалось, что перед ней разверзлась пропасть.
— Почему? Объясните, пожалуйста, — с трудом проговорила она.
— Денег больше нет, Клео. Саксоны разорены.
— Как же так… — Она попыталась было что-то сказать и не нашлась, настолько потрясли ее слова Чанса.
— Я приехал сюда в надежде спасти то, что еще можно спасти. Одному мне не справиться, а то, что мой ранчеро оказался женщиной, честно признаюсь, не прибавило мне энтузиазма. Однако я нуждаюсь в вашей помощи, потому что сам абсолютно ничего не смыслю в разведении скота, а вы, судя по всему, разбираетесь в этом неплохо.