Войдя и плотно закрыв за собой дверь, та жестким взглядом уперлась в неё:
– Значит так. Хоть неповиновения я не терплю, но сегодня за него наказывать не стану. Тебе и так уже порядком досталось. Однако на будущее запомни: ещё раз посмеешь мне перечить или нарушишь правила поведения, будешь очень жестоко наказана. Поняла?
– Поняла, – Лиза кивнула.
– Это хорошо, – мрачно обронила мачеха и вышла из комнаты.
На следующий день, вернувшись из лицея, Лиза, заглянув в гостиную, увидела там отца и мачеху вместе с двумя атлетического телосложения юношами. Примерно одного роста и одинаково одетых: в шелковые однотонные рубашки стального цвета и чёрные мягкие кожаные брюки. Однако при этом они были абсолютно непохожи, и каждый был хорош по-своему. Один – тёмноволосый, с тонкими чертами лица, саркастической улыбкой на тонких губах и холодно-ироничным взглядом карих глаз, другой – блондин с чувствительными и немного капризными губами, упрямым подбородком и выразительными голубовато-серыми глазами, опушенными длинными тёмными ресницами.
– Добрый день, папа, мама, – Лиза, потупившись, нерешительно замерла на пороге.
– Здравствуй, Лизок, – кивнул отец.
– Проходи, знакомься, – не отвечая на приветствие, мачеха кивнула на юношей.
Те тут же шагнули к Лизе и по очереди представились.
– Виктор, – протянул ей руку блондин.
– Лиза, – пожала она протянутую руку, потом повернулась к брюнету.
– Герман – лукаво улыбнувшись, тот подхватил протянутую ему руку и поднес к губам, – очень приятно познакомиться, юная леди. Вы очаровательны.
– Ты позаигрывай мне с ней! Враз башку откручу, скотина, – зло сверкнув глазами, осадила его мачеха.
– Понял, миледи, больше не повторится, – обернулся к ней Герман, тут же отпустив руку Лизы.
Лиза удивленно воззрилась на мачеху. Так грубо она разговаривала на её памяти впервые.
В это время в гостиную заглянула Валя и осторожно спросила:
– Обед подавать можно?
– Да, – ответила мачеха и, повернувшись к Лизе, мрачно проронила: – Александра позови.
– Да, конечно, сейчас позову, – кивнула Лиза и вышла.
Заглянув в мастерскую, Лиза окликнула стоящего у мольберта брата: – Саш, пойдем обедать.
– Иду, – Сашка моментально отложил кисточки.
Раньше он бы ещё как минимум полчаса собирался. А с появлением мачехи, видя, как она недовольна, если кого-то приходится ждать, он старался не задерживаться.
– Саш, ты видел её пасынков? – не удержалась от вопроса Лиза.
– Видел, – кивнул брат. – Нормальные ребята, по-моему.
– А тебе не показалось, что она с ними как-то странно общается?
– Ты о матери? Так она вообще со вчерашнего дня какая-то не такая, – хмыкнул в ответ он. – Сердитая до жути, того и гляди, искры из глаз посыплются. А с ними и при мне: лишь сквозь зубы и только приказами. Кстати, они на это абсолютно спокойно реагируют. Вроде как так и должно быть и нормально для неё это. И обращаются к ней своеобразно: миледи.
– Ага, я заметила. Действительно непонятные у них какие-то отношения, – Лиза недоуменно повела плечами.
– Ладно, пошли, – брат вышел из мастерской, – а то она ещё больше рассердится.
За обедом мачеха была мрачнее тучи. Виктор и Герман отслеживали каждый её жест и молниеносно выполняли любое, отданное вскользь распоряжение. Однако это картины не меняло, мачеха была всё равно недовольна. Её капризно скривленные губы и заледеневший взгляд аппетита за столом никому не прибавляли. Наконец отец не выдержал:
– Алечка, что с тобой? Тебе что-то не нравится?
– Похоже, что-то не нравится как раз тебе. И похоже, это «что-то» – мой вид. Ну так я могу избавить тебя от его созерцания, – она резко поднялась из-за стола.
Отец, замер с поднятой вилкой в руке:
– Алечка, ты меня не так поняла. Что ты…
– Так… – процедила она сквозь зубы, – я, оказывается, ещё и тупа настолько, что ничего не понимаю… Что ж спасибо за комплимент.
– Алечка, прости! – отец стремительно встал из-за стола. – Не уходи! Я тебя очень прошу. Не обижайся, я неудачно выразился и очень сожалею о сказанном. Я постараюсь больше не обижать тебя. Извини.
Скулы мачехи были напряжены, а пальцы нервно барабанили по краю стола. Было заметно, что ей стоило больших усилий сдержаться, но она сдержалась и молча вновь опустилась на стул.
– Спасибо, Алечка, – отец тоже сел.
Больше он не проронил ни слова до конца обеда. Лиза и Саша, шокированные происходящим, тоже подавленно молчали.
Мачеха же напротив, жесткими отрывистыми приказаниями издергала своих пасынков. При этом ни один из них не посмел ей не то что возразить, а хотя бы помедлить с выполнением приказа. Они не столько ели, сколько наблюдали, чтобы ей было комфортно, и она ни в чем не нуждалась. Как только она поднялась из-за стола, они тут же следом за ней встали и, пожелав всем приятного аппетита, вышли.