– Простите, миледи. Не посмею больше… – Герман испуганно попятился.
– Прощу, если девчонку мою целой и невредимой найдем… А вот если нет, живьем с тебя шкуру спущу за такие разговоры! Понял?
– Понял, миледи. Я приложу все силы, чтобы Вам её вернуть.
– Вот это другой разговор. Идите по обеим сторонам границы прогуляйтесь, а я у зеркала поворожу. Если хоть какой-то след обнаружите, тут же мне доложите, – она шагнула на порог и скрылась в дверях обители.
Проводив её долгим взглядом, даймоны молча разошлись в разные стороны.
У дверей Алекто встретила Лиля:
– Вы что-то забыли, миледи? Я могу чем-то помочь? – заискивающе глядя на неё, пролепетала она.
– Брысь! – зло рявкнула Алекто, и Лиля тут же метнулась к лестнице на нижний этаж.
Войдя в спальню, Алекто подошла к огромному зеркалу в бронзовой раме и по обеим сторонам зажгла свечи в канделябрах. Потом вскинула руку и начала читать заклятье. Её отражение стало мутнеть и вскоре совсем исчезло, погрузившись в туман. А затем из тумана стала проступать картинка: Лиза сидит, забравшись с ногами в кресло, в той её квартире, куда она когда-то привела Влада, а в кресле напротив сидит Люциус.
Алекто сжала пальцы в кулак, и зеркало задрожало, взмах руки, и по его поверхности побежала рябь, свидетельствующая, что переход открыт. Шагнув в него, она подошла к супругу:
– Давно ждешь?
– Да уж порядочно, – кивнул тот. – Ты не особо торопилась. Будь на моём месте кто другой, так ты бы и к шапочному разбору не успела.
– Кто другой вряд ли бы посмел играть со мной в такие игры, – Алекто раздраженно поморщилась. – Что хочешь?
– Ничего, дорогая. Лишь предупредить, что ты крайне неосмотрительна, и посоветовать дать девочке твой оберег.
– Люциус, что бы ты, получив возможность требовать, и ничего не потребовал… Да быть такого не может, – недоверчиво проговорила она, вглядываясь в тёмную бездну глаз супруга.
– Я счастлив, что ты одумалась и вернулась к исполнению своих обязанностей по восстановлению границы, а так же умело раскрутила Авенира на дополнительный карт-бланш тебе. И теперь я терпеливо готов ждать, чтобы ты и про иные свои обязательства вспомнила.
– О чём это ты?
– О том, что ты моя супруга. Мне бы не хотелось, чтобы ты забывала об этом, дорогая.
– Об этом забыть невозможно, и я это помню всегда. Что ты конкретно хочешь?
– Конкретно ничего. Лишь напомнить, что я по-прежнему тебя люблю и пытаюсь хранить от всевозможных неприятностей. И это, – он кивнул на испуганно сжавшуюся в кресле Лизу, – очередное тому доказательство.
– Люциус, я знаю цену подобным твоим разговорам. Так что не утруждайся. Мне твоя лапша на ушах ни к чему, ты её для своих фавориток прибереги. Давай перейдем на конкретику. Я признаю, что допустила промах, и готова за него заплатить. Поэтому спрашиваю ещё раз: каковы твои требования?
– Да нет у меня никаких, требований, женушка, – Магистр Тьмы резко поднялся. – Я всю жизнь храню тебя и помогаю не потому, что мне нужно то, что ты можешь дать взамен, а потому что люблю тебя. Когда же ты, наконец, это поймешь?
– Мило… как же мило… Никак ты решил продемонстрировать, что тебе не чужд альтруизм? Я хоть и не верю в подобное, но не могу не отметить, что со стороны этот жест доброй воли выглядит очень благородно и самоотверженно. Только благодарности не жди. Я не верю тебе, и потому благодарить не стану. Ладно, не хочешь играть в открытую, придется принять твои правила и самостоятельно разбираться, зачем тебе понадобилась подобная демонстрация.
– Алекто, это исключительно дружеское предупреждение, так что не ищи то, чего нет.
– Кстати, кто её увел?
– Трей.
– Он как-то на неё воздействовал?
– Нет, хватило его болтовни. Он предложил ей сниматься в кино, и девочка пошла с ним по доброй воле.
– Он провел её по Сумраку?
– Нет, по нашему первому уровню.
– Да уж… – Алекто раздраженно хмыкнула, – кто бы мог подумать, что всё может быть столь элементарно… В который раз убеждаюсь, что он несказанно умен и хитер.
– Хочешь, отдам его тебе?
– Нет, не надо. Я лучше воспользуюсь твоим любезным предложением, и пока ты не передумал, заберу мой сыр из твоей мышеловки.
– Что ж, удачи, дорогая, и береги девочку, как ты понимаешь, на неё теперь охотников много будет.
– Кто бы сомневался, – Алекто поморщилась.
– Я люблю эту твою фразу, – улыбнулся он в ответ и, кивнув на прощание, прошел к двери.
Когда дверь за ним закрылась, Алекто повернулась к Лизе:
– Значит, славы и легких денег захотелось… – презрительно скривив губы, проронила она.