— Да, появились новые владельцы. Амифотеру сильно это не понравилось. Видимо его поведение вызвало подозрение у старого начальника охраны поместья Ихилавменя. Они жили поблизости. Рядом же живет и семья Верона. А его девушка помогала Амифотеру по дому. Милая такая была, веселая, — вздохнул управляющий Пупр.
— Ихилавменя он убил за то, что тот что-то заподозрил и попытался выяснить, Верона использовал второй раз для вызова вашего ужастика, с собачкой попробовал раньше и говорите чем-то он там пытался нас отравить. Но тоже мимо. На уловку с ночной прогулкой не попался, а решил встретить меня в доме и удушить. Бррр, — я попыталась стряхнуть с себя эту мерзость.
Все тягостно молчали, даже всегда светлый Кайбек приутих, помрачнел. Чего это они?
— И что теперь с ним делать? — я инстинктивно потрогала шею, все еще болит. Теперь уж точно не смогу носить вещи с высоким воротом. — Его до города надо везти. Еще показания давать. Надеюсь ему лет триста дадут, чтобы нам больше не опасаться новых встреч с этим помешанным, хотя, наверное, его лечить надо.
Я разглагольствовала в полной тишине. Когда я закончила, тишина стала еще глубже и звонче.
— Я что-то не то сказала? — пришлось спрашивать у народа.
Они все стали переглядываться, будто у меня выросли крылья и еще пять рук.
— Хозяйка, — нарушил молчание Тритуглар. — Вы уверены?
— В чем? — настало мое время стоять в тупике. Не понимаю вопроса.
— Что его надо отвезти в город. Каждый хозяин поместья имеет право на совершение суда, — немедленно раскрыл сущность вопроса мой начальник охраны.
— Ага, — когда же я отучу себя от этих слов паразитов. — Тритуглар, что значит суд? Ты в своем уме? Я бы его пристрелить велела. Это же маньяк. Его только выпусти, он же пойдет всех опять крошить почем зря. Я что его осуждаю, а вы должны привести приговор в исполнение? — в принципе я пыталась высмеять эту глупую идею с самосудом, но виноватый кивок Тритуглара показал, что это все правда. Я правильно понимаю ситуацию. — Нет, вы все вообще не в себе. Не собираюсь я ни на себя ни на тебя такое вешать. Если бы тогда все повернулось по другому, то может быть в процессе борьбы за свою жизнь я бы его и убила, но так расчетливо и хладнокровно…
Они опять стали переглядываться.
Дед взял инициативу в свои руки и стал всеми командовать. Я так и не поняла, почему он до этого молчал.
— Укул, ты в сопровождении Латифуна отвезешь того человека в город. Там сделаете официальное заявление, а потом Латифун выполнит кое-какие поручения и тогда вернетесь домой.
Поверенный счастливо улыбнулся. Его семейство начало вести оживленное обсуждение, что папа должен им привести из города. Я переключилась на Кайбека.
— Так какие ты песни поешь? Может быть соберем людей, ты бы спел, все бы послушали?
Менестрель похоже смутился, по крайне мере, вдруг стал заикаться.
— А мо-мо-жно? Ммне?
— А почему бы и нет? Сначала пусть это будет маленькое выступление, а потом, если все будет хорошо, то можно и большое. Ты же, наверняка, хочешь выступать?
— Да, — Кайбек счастливо улыбнулся.
— Это можно приурочить к будущей ярмарке. Через два дня, — подал голос Гена. Он внимательно следил за нашим разговором.
— Ярмарка? Гена, я не думала, что ты в курсе всех местных праздников, — пожалуй, он меня удивил. Но если бы я подумала, то поняла, Гениал жаждет увидиться с Линой.
— А где ярмарка? — спросил Кайбек. — Где она проходит?
— Там у переправы. На том берегу, — вздохнул Гениал. Я по голосу поняла, думает о Лине. Он торжественно поклялся, что не будет соваться в поместье сеньлора Вальтимора не менее десяти дней. Все же не хотелось бы, чтобы его тесть преждевременно умер от душевных волнений лишь от одного голоса будущего зятя.
Внутренне король был готов поубивать всех, но внешне держался более, чем спокойно. Причиной гнева Мечислава явился очередной доклад первого министра. Суть которого сводилась к одному предложению «Они нечего нового не нашли». За двенадцать лет правления Мечислав уверился, что его подданные слегка бестолковы, но расторопны. Сейчас же он понимал, что это глубоко ошибочное впечатление. Первая же настоящая нестандартная ситуация ярко показала, что они сильно бестолковы и ужасно суетливы.
Мечиславу вспомнился регент, который правил почти шесть лет. Родителей Мечислав лишился рано. Ему было десять. Это была неприятная история. Король поглубже загнал мысли о покойных родственниках. А вот регентом стал друг отца и по совместительству казначей государства. Правил он шесть лет, не самое худшее время в стране. Когда регент проводил церемонию передачи власти, то Мечислав его спросил:
— Почему ты проводишь церемонию раньше? Ведь мог бы подождать еще четыре года? Все же твердят, что еще рано?
Регент очень сурово на него посмотрел:
— Ты меня, пока не понимаешь, да и хорошо бы не понял. Я устал от этих людей. Тяжело быть ответственным за всех. Не предназначен я для этого. Ты же король, значит, тебе на роду написано. А я могу впасть в крайнюю жестокость. И так с трудом удерживаюсь. Настолько раздражают меня эти бестолковые, суетливые и нудные люди. Есть, конечно, и приятные стороны правления, но я уже стал про них забывать.
Регент провел церемонию и смылся из дворца, да и вообще из страны. Никто не знал, где он сейчас проживает, чем занимается. Мечислав только в свои двадцать восемь понял, отчего так хочется начать всех казнить без разбора.
— Так, что там с бароном Крайклом? — Мечислав смотрел как бы сквозь первого министра.
Тот чувствовал, что до края терпения короля осталось чуть-чуть. Превышать эту меру ему не хотелось. Последствия могли быть катастрофическими.
— Установлено, что барон в настоящее время находится не так далеко отсюда. В поместье «Картахлена» в гостях у одного из своих близких знакомых сеньлора Кратахлия. Мы направили ему уведомление с требованием, чтобы он немедленно вернулся в город и предстал перед королем, — первый министр с тоской подумал о том, что и в этот вечер ему придется говорить торжественную речь при открытии бала. Король возложил на него эти обязанности.
— Когда уехал гонец? — Мечислав поднялся. Первый министр вскочил. Этикет ему не позволял сидеть, когда король стоит.
— Чуть меньше часа назад, — признался первый министр.
— Мы его догоним и сами пообщаемся с бароном Крайклом, — решил король. — Пусть подготовят нашу машину. Сообщи, — король покинул зал малых приемов.
Первый министр порадовался, что очередную торжественную речь придется говорить не ему.
Мечислав пытался понять, зачем он это делает. Они ехали малым королевским кортежем, чтобы всего-то поговорить с бароном Крайклом. Несомненно, тот не был этого достоин, но Мечислав почему-то лично к нему поехал. А может быть дело в беспокойстве. Все время тяготят дела, заботы, пошлины и договора. Работа короля, как оказалась, во многом смахивает на торговлю. Ты торгуешься, уступаешь, продаешь, покупаешь. И все это может относиться и к живым людям.
Мечислав тряхнул головой. Что-то замучили его грустные мысли. Да еще Джи ведет себя странно. Как-то выжидательно на него смотрит, но ни о чем не спрашивает. Это стало напоминать то время, когда умерла его жена и мать Джи. Мечислав поклялся себе, что приведет эту Викторию.
Джи серьезно раздумывал над тем, что он собирается совершить. Надо или не надо говорить с отцом? Джи решил, что все же надо сказать отцу. Только вот по сообщению второго министра отец куда-то уехал.
Это определило ход будущих событий. Джи понял, что пора ему становится самостоятельным, по настоящему самостоятельным.