— Черт возьми, я сказал Аманде, что…
— Кто это — Аманда? Актриса?
— А ты откуда знаешь?
— Так это правда! — Сахарная Энн схватила с кровати подушку и принялась колотить Уэбба. — Ты ни на что не годный, низкий, вонючий скунс! Вот тебе! Вот тебе!
— Черт возьми, Сахарная Энн, ты ведешь себя, как настоящая городская сумасшедшая. Что с тобой случилось?
— Значит, Аманда твоя любовница?
— Моя кто?
— Твоя любовница, черт побери, твоя возлюбленная. Не отрицай, что ты был у нее, после того как занимался со мной любовью. Флора видела вас.
Уэбб расхохотался так, что чуть не поперхнулся.
— Аманда? Милая, да ведь Аманда никакая не моя любовница — она агент пинкертонов…
Подушка выпала у нее из рук.
— Агент… кого?
— Пинкертонов. И к тому же мой старый друг — мы росли вместе. Помнишь того проповедника, о котором я тебе рассказывал? Аманда — одна из его дочерей и уехала из дома чуть позже меня. Она мне как сестра.
— Сестра?
Уэбб кивнул:
— Я никогда не прикасался к ней. Аманда подала мне идею взяться за поимку преступника, чтобы получить награду; она знала, как сильно я хотел начать оседлую жизнь, и думала, что этот случай даст мне шанс. Прежде чем мы уехали в Новый Орлеан, я встретился с Амандой и сказал ей, что отказываюсь дальше заниматься этим делом. Я собирался сказать тебе правду, хотя и не знал, как ты ее воспримешь. Аманда убеждала меня продолжать поиски, дать тебе возможность вернуть деньги и доказать, что ты невиновна.
— Но все обернулось совсем не так, верно? Пинкертоны выследили нас…
— Не пинкертоны, а Старджес. Он наплевал на инструкции и привел полицию на кладбище в ту ночь. Мне не было известно, что они собираются туда, клянусь.
— Я верю тебе.
— Веришь?
Она кивнула.
— Жаль, что я не рассказал тебе все раньше.
— Еще как жаль — тогда мы могли бы уберечься от многих неприятностей.
— Я люблю тебя, Сахарная Энн. Ты мне веришь?
Она кивнула.
— И ты… ты тоже?
Она снова кивнула.
— Тогда, черт побери, почему ты не хотела меня видеть?
— Из-за Аманды.
— Аманды?
— Я никогда не стану делить тебя, Уэбб Маккуиллан, с другой женщиной. Никогда.
— Милая моя, тебе никогда и не придется. Развяжи меня, и я покажу тебе почему.
Она улыбнулась сквозь слезы, и, как только развязала его, Уэбб обнял ее и поцеловал.
Дверь медленно приоткрылась.
— Надеюсь, все идет по плану? — поинтересовался Вилли.
Уэбб засмеялся.
— Все прекрасно.
На самом деле это было просто невероятно.
Они занимались любовью медленно, нежно, долго, а потом обнялись, и Уэбб стал задумчиво играть завитком на ее виске.
— Моя сладкая…
— Гм-м?
— Я не хочу, чтобы проклятая награда стояла между нами. Утром я телеграфирую в агентство Пинкертона и скажу, что я ее не приму.
— Уэбб Маккуиллан, это самая глупая вещь, которую я от тебя когда-либо слышала. Ты что, собираешься содержать жену и ребенка на зарплату рейнджера?
— Ну, Триста сказала, что я могу постоянно у нее работать. Тоже неплохо, а?
Сахарная Энн засмеялась.
— Ты слышал меня, и… как ты думаешь, тебе понравится, если ты станешь отцом?
Он ласково усмехнулся:
— Я думаю, мне это ужасно понравится.
Галвестон никогда не видел столь пышной свадьбы. На сочельник церковь наполнилась народом. Внутри все было украшено зеленью и свечами. Триста и тетя Гагги сидели на передней скамейке, Мэри О'Тул играла свадебный марш на органе, и делала это весьма неплохо.
Люси исполняла роль подружки невесты, Джеймс Ярборо стоял рядом с Уэббом. Флора и Фиби тоже участвовали как подружки невесты, а мистер Андервуд и Вилли были шаферами. Вилли стоял возле алтаря, и его распирало от гордости. Он выпятил грудь так, что пуговицы едва не отскакивали с его костюма.
«Никогда и ни у кого еще не было такой прекрасной невесты», — думал Уэбб, наблюдая, как Сахарная Энн идет по проходу в бархатном платье глубокого зеленого цвета, с букетом роз в руках. Ее улыбка освещала церковь ярче, чем тысяча свечей, которые заказала Триста.
Когда священник подал знак, Уэбб надел на палец Энн изумрудное кольцо ее матери, а когда настало время поцеловать невесту, впился в нее губами и долго не отпускал.