* * *
Вода по капле, кап да кап,
Как не роскошествуй, не бедствуй.
Вода по капле, кап да кап,
Так каплет с темноты отвесной.
В крови, почувствует - река,
А станет ль морем - неизвестно.
1989
Светлая река
Не может светлая река
Темнеть от солнечного света.
Не могут облака без ветра
Глядеть на землю свысока.
Мне прошлого, поверь, не жаль.
Оно должно быть неизменным.
Оно одним прикосновеньем
Не может, не должно прощать.
1989
Родной Земле
Не хочу, чтобы жила ты чувствами скрыта
Ведомая темной стезей.
Чтобы радость была острожной, цепью и криком
В сердце твоем.
Чтобы растить дитя не было не зачем,
Жертвою продымил исток.
Пронести тебя рекою медленною
Не мог.
Чтобы вырвалась душа в такую святую блажь
Утешением воскресать.
Чтобы высью стоял на небе страж
И не знать!
Сентябрь 1989
Случайные строки
Звенит хрустальной вазой осень,
У снежных елей гордый вид..
И дни и ночи снегом порознь...
А город мрачен, город спит.
Субботний день особен в тайнах,
В преддверье уличных стихий
Особенно не так читались
Цветаевские стихи.
И в душных дебрях комнат слуги
Потоки стен, ветра картин,
И титанические муки
У паука и паутин.
И в фонарях еще не ясны
Живые образы Москвы -
Не ярко светят, долго гаснут,
Не поднимая головы.
У ранних утр свои томленья,
Ночная гладь пустых дорог
Уже приходит в изумленье
От звучности случайных строк.
Октябрь 1989
На Покров
Колокольчики звенят по ту сторону,
Ото сна по стороне дома высокого.
Сбереженное нести дороже нового,
По сугробам перелив ярче золота.
По дорожке луны светом очерченной,
У стола свеча горит очертогами.
Чище зеркала жива во глазах молодость,
Благостью речей дорожка будет застелена.
Колокольчики звенят чище звонкого,
Уже солнышко во ответ подымается.
Легким ветром заплетет косы русые,
Переливом семицветьем серебряным.
За устами-словами целованными,
За летами, поцелуями похожими.
Чистой поступью и чистыми помыслами, -
Велика нужда собой дорожить.
Декабрь 1989
* * *
Крест высокий над могилой,
Озаренная луной
Та могила - спи мой милый,
Спи сыночек мой родной.
Так судьба распорядилась,
Так пришла и за тобой.
И моя душа закрылась
Словно крышкой гробовой.
Я могилку всю оправлю,
Я цветочков насажу.
И зеленою оградой
Я тебя огорожу.
Чтоб спалось тебе покойно
От печальности земной.
Чтобы все тревоги мира
Пронеслися над тобой.
Спи мой светик, спи любимый,
Пройдут горе и тоска.
Отчего своей кручиной
Не сойду к тебе сама.
Крест высокий над могилой,
Озаренная луной
Та могила - спи мой милый,
Спи сыночек мой родной.
1989
Эскизы (2)
Тайной спеси
Мир ли тесен
Лебеда.
Спеси тайной,
Тесен, гари
Города.
По сырому от канав
По провода.
Где не близки,
И не чисты -
Ставим крест.
Путь указки -
Знаем сказки
Наперед.
На парад -
Степенен город -
Лопухи.
День на убыль,
Урны, трубы -
Недолет.
Не назад, и не вперед - ы -
Стоя так!
Смазан медом,
Сдобрен солью -
Ну, калач!
Руки липки
После пытки -
Широки.
И последний
Не последний
Невский мост.
Брюки узки
В стиле ретро,
И пиджак.
И очки с двух сточных рек
И до колен.
Родом с Сызрани,
Что с дудкою индус.
У калмыцкой степи
В ступе
Холода.
Посадил в степи
Боярин
Маков куст.
По Дворцовым,
К дому, тропам -
Алтари.
К жару, домнам -
Дым стелится
Заводской.
Раскачали ось
Земную
От земли
В три плеча
Свечой
Егор,
Аким,
Иисус.
Где двадцатый век
Мозаику чертил.
До черты с утра
Добрел
Береговой
Серым днем в салопе
Снес
Иконостас.
Не того святого
Над землёй
Вознес.
Место спящим
У Авесты -
Ипполит.
Спящим место,
Где не тесно? -
Мавзолей.
Сто страниц
На сотню спиц
От колесниц -
Сто гробниц
Еще не вспаханной
Земли
Декабрь 1989
Тверской бульвар
Е. Роговой
Простые, должные стихи
Морозной пылью жгут страницы:
Мы жили, помнится, в столице,
Величественной, как шар земли.
Ты в самом сердце, на Никольской.
Я от Тверского в двух шагах.
Мы влюблены, но не на страх.
Любовь у нас такого свойства:
Я ждал до сумерек горя,
Любви часов не наблюдая -
Ты шла, превратно понимая
Мой пламень, на каблук глядя.
Я видел, всматриваясь вдаль,
Тверскую в обмороке снежном.
А сердце полное надежды
Уже тревожила печаль.
Ни жар ее не утолим,
Ни холод вечного покрова.
Случайно брошенного слова
Вменяем сердцем смысл один.
Исчезло в облике твоем,
И вот уж много позабылось,
Так, глядя в пропасть, смерти ждем,
А это - городская сырость.