Под конец переговоров пленникам волей-неволей пришлось дать расписку о своем долге барону Изнура, и письменные заверения об обязательной уплате в ближайшее же время. Пергаменты подписали все присутствующие, в том числе и сами бароны, и их сыновья, и сам Сиятул. И теперь во второй части пергаментов, оставшихся у него, имелись подписи даже тех красавиц, которые так нежданно привлекли внимание воеводы.
Вообще-то, платить кому-либо хоть что-то Сиятул вовсе и не собирался. Нужно было всего лишь обмануть доверчивого врага и выбраться из плена, а потом он скормит эти дрянные пергаменты тем, кто подвергнул его такому унижению. Дай только срок!
Сулим не знал, что ему делать, радоваться или огорчаться. Ведь если об этом узнает Коста, неизвестно, что он подумает о нем. Но сообщить все равно надо.
После отправки сильно испуганных баронов и их сыновей, и напыщенного своей значимостью анжайского воеводу, также и двух странных типов, назвавшихся посланцами какого-то графа Саркана Талариза из Таласской империи, на юг к милорду, вместе с выделенными для сопровождения двумя десятками под командованием Юманака, он решил заняться укреплением границ долины. Коста пока не разрешил что-либо строить не только в Выселках, но и по всей Центральной долине. Сулим и сам бы поступил так же. Неизвестно, чем закончится эта начавшаяся так некстати война. Хотя, хорошо, что воинов у него теперь много. Северные охотники, направленные под его командование, оказались незаменимы во всяких засадах. Опытные следопыты и лучники, они так умели прятаться в лесу, что враг так и не узнавал, отчего и откуда, от чьей руки его настигла смерть. Вообще-то, сейчас в отряде под его командованием, в официальной баронской дружине, насчитывающем более трех сотен человек, кроме северян, имелись и около четырех десятков воинов из коренных изнурцев. И остались друзья с тех далеких времен, когда он был простым наемником, сопровождавшим торговые караваны - Юманак, Янтайк и Ярхунук. Точнее, первый и второй сейчас находились у милорда. Остался только третий. Вот его и вместе с Пайтаром из рода арасей решил направить Сулим на западную границу долины, чтобы они нашли и отправили домой трех молодых дружинников, вдруг сумевших выжить, а заодно и провели разведку в баронстве Тракт, или, как ранее, Западной долине. Кто его знает, что теперь творится там? После того, как в Выселки нагрянули войска аж с трех баронств королевства Сатор, ни в чем быть уверенным просто невозможно. И, на всякий случай, Сулим придал полусотенному отряду десяток конников из отряда разведки и целого мага огня Акивера.
Пайтар и Ярхунук, конечно, с порученным заданием справились, сразу же найдя троих измученных долгим ожиданием парней и отправив их в Выселки. Оставив один десяток сторожить границу, они с отрядом, обойдя по подсказке тех троих молодых дружинников, успевших все-таки неплохо изучить границу, немногочисленные посты пограничной стражи Тракта, последовали вдоль гор вглубь долины. Благополучно и незамеченными перейдя приграничную речку, разведчики отправились на юг и сумели достичь речки Малая Анжайка, текущей на запад, в реку Северный Анжай, а перейдя ее, ближе к заходу светила очутились у Северного тракта чуть западнее городка Тракт, столицы баронства. Вот тут и их обнаружили торговцы, следующие из Анжа, как оказалось, в Лабинор. Надо было бы их задержать на какое-то время, или вообще отправить в Выселки, чтобы сведения о разведывательном отряде не стали известны врагу. Вместо этого, отделавшись легким испугом, торговцы последовали дальше. Отряд двинулся на юг, и после короткого привала вышел на южную дорогу, соединяющую Тракт с Северным Анжаем. Как раз тут-то и случился тот самый конфуз, волновавший теперь Сулима. Оказалось, что торговцы немедленно отправили в Тракт гонцов, которые мгновенно подняли на ноги весь городок. Весть о приближении войск северных охотников напугал жителей городка, переселившихся сюда из разных земель Сатора, и обрадовал коренных изнурцев и многочисленных рабов. Более того, глава управы Тракта вместе с воеводой, прихватив казну, собрали немногочисленных стражников и спешно покинули городок, направившись по южной дороге в Северный Анжай. Надо же было такому случиться, что на очередном повороте столкнулись два отряда - полсотни северных охотников, решивших немного пройти по встретившейся им дороге, точнее, только их передний десяток, и пара сотен горожан во главе с приближенными барона, убегающих в сопровождении трех десятков стражников в соседнее баронство. Увидев немногочисленных северян, храбрый воевода отдал приказ схватить их, а потом сильно пожалел об этом. Один единственный магический удар мага огня Акивера, и рой стрел охотников, по этим плохо подготовленным воинам, вынужденно, от испуга и во исполнение приказа, ринувшихся на северян, и все, полная сдача со всем оружием, имуществом и людьми, включая главу управы и воеводы, также и женщин, и детей. Пришлось Пайтару и Ярхунуку любезно сопроводить напуганных горожан обратно в свой городок, и как оказалось, неудачно. Тракт уже был заполнен толпами возбужденных коренных изнурцев и рабов, тоже изнурцев, и северян из племен северных охотников, когда-то частично обращенных в рабство. Приход изнурского войска эти измученные жестокой жизнью под гнетом саторцев люди встретили с ликованием. Они готовы были сразу же на месте растерзать беглецов, и тогда Пайтар, немедленно отправив пару гонцов в Выселки, принял решение двумя десятками сопроводить эти две с половиной сотни, уже, можно сказать, изгнанников, в Изнур. Можно было бы их и отпустить и восвояси, но что сделано, то сделано. Обоз с этими людьми уже находился в пути, и сейчас наверняка приближался к границе Центральной долины. Да и сам Сулим, в принципе, совершенно не был намерен отпустить такую ценную добычу. Шутка ли, практически вся верхушка баронства Тракт со своими семьями следовала в сторону Выселок. А власть в этом пограничном баронстве теперь перешла уже в руки Пайтара и Ярхунука, первого - как командира отряда, и второго - как особо доверенного его, Сулима, человека. Ой, что же скажет теперь ему милорд? Что будет? Как вывернуться из этой неприятной ситуации? С другой стороны, не отдавать же так нечаянно доставшиеся земли, притом, целое баронство, просто так во вражеские руки. Ведь Западная долина когда-то тоже была частью Изнура, и значит, тоже подлежала к возврату законному барону.
Не долго думая, Сулим приказал поднять все свое войско и готовиться к очередному походу. Что сделано, то уже сделано. Не в его правилах отступать и сдаваться, и Коста точно не только обидится, но и не простит, если Сулим, вот так вот просто, бросит на произвол судьбы тех людей, которые воспрянули духом после прихода войск своего родного баронства, когда-то вынужденно ушедших с защищаемых ими земель.
Как же измотали меня эти бароны, и как его, Сиятул Анжский. Торговались за каждую серебрянку, и чуть ли не считали медяшки. Конечно, я тоже был хорош, но в меру. Как мне хотелось просто запереть этих пленников куда-нибудь в казематы. Пусть бы они гнили там до скончания веков, как поступали сами эти аристократы с бедными крестьянами и рабами просто за их непослушание, не говоря уже о более серьезных проступках, как, например, открытый бунт после того, как становится жить совсем невмоготу. А с бунтарями эти господа, как мне уже прожужжали все уши коренные изнурцы, толпами повалившие ко мне сразу же после освобождения Изнура со своими просьбами и жалобами, просто не церемонились. Подвергнув ужасным пыткам, предавали не менее лютой казни, одни описания которых у нормальных людей могут вызвать остановку сердца. Как тут не вспомнить великого атамана Емельяна Пугачева, которого самого просто разорвали на части, а его семью заморили в застенках, притом, то, что их не убили сразу, ныне подается как величайшая милость царей. Мол, несмотря на деяния злодея Емельки Пугачева, они все же пожалели этих несчастных женщин и детей, и, как мне думается, тоже святых и невинно убиенных.
Как не хочется войны! Как тяжело это бремя власти, возложенное на простого и случайного попаданца, совсем не желавшего таких приключений на свою бедную головушку. Но вот теперь, хошь не хошь, приходится соответствовать. Иначе разорвут на части меня, и моих приемных детей заморят в застенках, не говоря уже о вот этих дорогих мне людях, как Ратимир или Лиллена, Акпарас или Илемпи...