приманку, и когда полицейский попытался сжать его запястье для броска через плечо, Ник убрал руку и резко ударил влево в солнечное сплетение мужчины. Он должен был подойти поближе, прежде чем другие копы начнут стрелять.
Ошеломленный лейтенант резко упал вперед, Ник поймал его и двинулся за ним со скоростью, равной удару сердца. Он получил полный нельсон и поднял человека с земли. Он весил не больше 120–130 фунтов. Широко расставив ноги, чтобы мужчина не смог ударить его ногой в пах, Ник попятился к ступеням, ведущим в проход за ночлежками. Теперь это был единственный выход. Маленький полицейский болтался перед ним - эффективный пуленепробиваемый щит.
Теперь трое полицейских против него. Прожекторы были слабыми лучами мертвого света на рассвете.
Ник осторожно попятился к ступенькам. «Держитесь подальше», - предупредил он их. "Ты бросишься на меня, и я сломаю ему шею!"
Лейтенант попытался ударить его ногой, и Ник немного надавил. Кости на тонкой шее лейтенанта с треском щелкнули. Он застонал и перестал пинаться.
«С ним все в порядке, - сказал им Ник, - я еще не причинил ему вреда. Давайте оставим это так».
Где, черт возьми, был этот первый шаг?
Трое полицейских перестали следовать за ним. Один из них побежал к машине и начал быстро говорить в радиомикрофон. Звонок о помощи. Ник не возражал. Он не планировал быть рядом.
Его нога коснулась первой ступеньки. Хорошо. Теперь, если он не делал ошибок, у него был шанс.
Он хмуро посмотрел на копов. Они держались на расстоянии.
«Я беру его с собой», - сказал Ник. «Вниз по этому коридору позади меня. Попытайся следовать за мной, и он получит травму. Оставайся здесь, как хорошие маленькие полицейские, и с ним все будет в порядке. На твоё усмотрение. Сайонара!»
Он спустился по ступенькам. Внизу он был вне поля зрения копов. Он чувствовал тело старого нищего у своих ног. Он внезапно надавил, наклонил голову лейтенанта вперед и ударил его по шее ударами карате. Его большой палец был жестко вытянут, и он почувствовал легкий шок, когда лезвие из мозолистой плоти его руки врезалось в тощую шею. Он уронил человека.
Кольт частично лежал под мертвым нищим. Ник поднял его - приклад был липкий от крови старика - и побежал по коридору. Он держал Кольт в правой руке, выступая вперед. Никто в этом районе не собирался мешать человеку, несущему пушку.
Теперь это было вопросом секунд. Он не выходил из джунглей Саньи, он входил, и полиции его уже не найти. Хижины были сплошь из бумаги, дерева или олова, хрупкие противопожарные ловушки, и нужно было просто проложить себе дорогу бульдозером.
Он снова повернул направо и побежал к дому Мату. Он вбежал в парадную дверь, все еще открытую, и продолжил путь через внутреннюю комнату. Кунизо лежал в своей крови. Ник продолжал идти.
Он пробил бумажную дверь. Из-под коврика на полу в испуге выглянуло смуглое лицо. Слуга. Слишком напуган, чтобы вставать и исследовать. Ник продолжал идти.
Он положил руки перед лицом и пробил стену. Бумага и хрупкое дерево сорваны с легкой жалобой. Ник начал чувствовать себя танком.
Он пересек небольшой открытый двор, заваленный хламом. Была еще одна стена из дерева и бумаги. Он погрузился в нее, оставив очертания своего большого тела в зияющем вырезе. Комната была пуста. Он врезался вперед, через другую стену, в другую комнату - или это был другой дом - и мужчина и женщина в изумлении уставились на кровать на полу. Между ними лежал ребенок.
Ник коснулся своей шляпы пальцем. "Сожалею." Он побежал.
Он пробежал шесть домов, отогнал трех собак в сторону и застал одну пару в совокуплении, прежде чем выбрался на узкую извилистую улочку, которая куда-то вела. Это его устраивало. Где-то подальше от копов, которые бродили и ругались за его спиной. Его след был достаточно очевиден, но полицейские были вежливы и величественны и должны были делать все по-японски. Они никогда его не поймают.
Через час он пересек мост Намидабаши и приближался к станции Минова, где он оставил «Дацун» на стоянке. Станция была переполнена первыми работниками. На стоянке было много машин, а у касс уже выстраивались очереди.
Ник не пошел прямо на территорию вокзала. Через дорогу уже был открыт небольшой буфет, и он ел кокакора, желая, чтобы это было что-то посильнее. Это была суровая ночь.
Он мог видеть вершину «Дацуна». Никто не выглядел особенно заинтересованным в этом. Он задержался на кока-коле и позволил своим глазам блуждать по толпе, просеивая и оценивая. Никаких копов. Он мог поклясться в этом.
Не то чтобы это значило, что он еще не был в этом. Дом бесплатно. Он признал, что копы будут меньше всего его беспокоить. Копы были довольно предсказуемы. С копами он справился.