Сначала Красинда слушала очень внимательно, но постепенно смысл сказанного перестал до нее доходить, а дошло совсем другое: ей предстоит записывать речи старейшин. Мамочки, какой ужас, какая ответственность!
– Извините, господин директор, – робко перебила она Клауса, – а старейшины будут говорить медленно? Ну, чтобы я успела все тщательно записать.
– Некоторые – медленно, например, Глория... – в прежнем темпе отвечал Клаус, но, поняв смысл вопроса, запнулся. – Что вы имеете в виду под словом «медленно», детка? Вы ведь стенографируете в обычном режиме?
– Ну конечно, – бодро ответила Красинда и подумала: «Я пропала!».
– Значит, успеете.
Клаус ободряюще кивнул ей и направился к своему месту. Улыбнувшись как можно обаятельнее, Красинда спросила:
– Госпожа Ума, пока никого, кроме господина директора, нет, я могу отлучиться на пять минут?
– Да, и даже необходимо: ведь потом вы все время будете заняты.
Красинда с трудом заставила себя чинно выйти, а не вылететь пулей...
...Здесь необходимо сделать небольшое отступление. На следующее после дня рождения утро вчерашняя именинница решила, что все-таки три телефона для нее – слишком. Поразмыслив, Красинда Добраярешила преподнести их своим друзьям. Но ведь все они (кроме Мудрицы и Форчуньи) эти самые телефоны и подарили. «Раз так, значит, барышням и отдаем», – справилась с проблемой Красинда Умная. И, вечером того же дня, один из них поселился у Мудрицы, а второй – в ящике Форчуньиного стола, составив компанию своему близнецу. Мудрица была искренне рада неожиданному подарку, а Форчунья, гордясь собственным великодушием и артистизмом, изображала восхищение щедростью Красинды...
Так вот, выйдя за дверь, Красинда тут же достала телефон и стала лихорадочно набирать номер. Мудрица, к счастью, откликнулась после второго гудка.
– Привет, это я! – трагическим шепотом завопила Красинда, – я погибаю!
Привычная к периодическим «погибелям» подруги, Мудрица спокойно спросила:
– У тебя каблук, что ли, сломался? Или перышко из крыла выпало?
– Если бы! Я попала в ужасную ситуацию! Я в Багряном зале, сейчас будет совет и, похоже, мне поручили вести его протокол!
– Почему тебе?
– Не знаю, почему! – Красинда почти рыдала.
– Не может быть... – Мудрица на секунду притихла,–... а как ты вообще туда попала?
– Меня вчера Ума вызвала, а я про платье думала и почти не слышала ее! А теперь они с господином директором все время о стенографии говорят, а сами мне блокнот и ручку дали!.. Что делать?
– Красинда, – осторожно спросила Мудрица, – ты что, стенографировать умеешь?
– Ну да! – ответила Красинда. – И даже очень замечательно... Ты что, стену рядом с Валерианом не видела? Все, между прочим, восхищаются.
После длительного молчания трубка наконец очнулась.
– А стенографировать – это, по-твоему, как?
– Ну ты даешь! Нашла что сейчас спросить! – всхлипнула Красинда.
– Не реви, отвечай, – непреклонно сказала трубка.
– Стенографировать – это рисовать на стенах граффити. Ну что за вопросы!
– Ктотебе это сказал?! – ошарашенно спросила Мудрица.
Красинда даже ногой притопнула от нетерпения.
– Чем выяснять то, что знают даже дети, могла бы мне хотя бы посочувствовать, если не собираешься помогать.
– Красинда, ты что, указала это в «особых навыках»?
– Ну да, ты же знаешь, какие у меня замечательные рисунки получаются, но какое это сейчас имеет значение!
– Дело в том, что стенография – это быстрая запись устной речи с помощью особых символов.
Красинда онемела.
– Не-е-ет, – еле слышно выдохнула она.
– Да, – вздохнула Мудрица.
От безысходности у Красинды защипало в носу. Мудрица, которая хорошо знала подругу и поняла, что та сейчас по-настоящему расплачется, затараторила в телефон:
– Красинда, держись! Ты, самое главное, не плачь, деваться некуда – ты все равно там единственный стенографист, вернее, все так думают, так что придется как-то выкручиваться.
– Вся надежда на тебя, – прошелестела Красинда. Она изо всех сил пыталась сдержать слезы, но те все равно капали на мантию, на блокнот, на пол...
Мудрица лихорадочно соображала, как спасти эту незадачливую рисовальщицу на стенах. И вдруг ее озарило.
– Слушай внимательно: ты будешь не записывать, что говорят старейшины, а зарисовывать.