Лежа рядом, мы ждали рассвета, притворялись спящими. Около шести часов утра со стороны Арно разлилась пурпурная волна, прогоняя смолистую воду ночи. В дверь постучали. Я открыл двум громилам в темных костюмах, которые ждали в коридоре, чтобы вернуть нас в Пьетра-д’Альба. Больше мы об этом не говорили.
Кандидо Амантини никогда не походил на тот образ экзорциста, что создаст впоследствии массовая культура. Падре Винченцо знавал его в прежние времена, еще молодым священником, и запомнил как скромного человека в больших очках, а вовсе не истребителя бесов и метателя громов. Однако, если верить профессору Уильямсу, конгрегация Святой канцелярии обратилась прежде всего к Амантини, еще до появления научных экспертов. Он провел взаперти, в молитве у статуи почти двенадцать часов, а перед дверью хранилища, куда временно поместили «Пьету», стояли два швейцарских гвардейца. Амантини имел на вооружении «только Библию семнадцатого века, коробку свечей и еще одну коробку с белыми мелками», указано в отчете. Документ не сообщает, довелось ли гвардейцам что-то видеть или слышать. Кандидо Амантини наконец вышел и неделю спустя представил свой вердикт. Статуя лишена бесовского присутствия, но все же обескураживает тем, что после нескольких часов созерцания ее он тоже ощутил странное воздействие чего-то большего, чем тонны мрамора, колеблющиеся перед ним в свете свечей. Но это присутствие, уверяет он, не дьявольской природы, ибо последнее при изгнании нечистой силы неизбежно сопровождается запахом горелой земли, или ржавчины, или яиц, как сразу после близкого удара молнии.
Амантини позволяет себе предположение, которое проясняет поступок Ласло Тота: некоторые считают, что он выбрал целью уничтожения «Пьету» Виталиани, но не нашел ее и только тогда обратился к «Пьете» Микеланджело: это творение близко подходит к Божественному. Да, статуя одержима Божественным присутствием. И в этом качестве представляет опасность. Бог слишком велик, чтобы человек мог приблизиться к Нему, и потому Он поручил святому Петру, несмотря на его отступничество, задачу основать некий корпус, тело, которое может служить посредником между ними, — Церковь. Если кто-то может вплотную подойти к Божественному, коснуться его пальцем, как это делает Адам на сикстинском плафоне, то какой прок от Церкви? В своих рекомендациях, адресованных конгрегации Святой канцелярии, только в 1908 году сменившей инквизицию, Амантини категоричен. «Пьета» с художественной точки зрения — важнейшее произведение высокого искусства. Но с богословской точки зрения она представляет собой неизъяснимую ересь. Амантини расписывается в непонимании, но рекомендует впредь никогда не выставлять статую на обозрение.
В своем примечании профессор Уильямс упоминает одну забавную деталь: запоздалая инквизиция, которая под другим именем обратилась к отцу Амантини, в 1573 году судила Веронезе за то, что он осмелился изобразить в своей «Тайной вечере в доме Симона»… карликов. А они суть персонажи уродливые, комические, противоречащие Божественной сцене. Картину пришлось переименовать. И вот почти четыреста лет спустя та же самая инквизиция будет ставить в вину еще одному карлику, что он слишком близко подобрался к Богу.
Затем явились эксперты, ученые и историки. Статую взвешивали, измеряли и просвечивали рентгеном. Он не выявил ни малейшего присутствия микротрещин, подтвердив качество мрамора. Предположили слабую радиоактивность статуи или выделение ею газа типа радона, испытания опровергли и это. Измерили основание, обнаружили, что размер статуи соответствует золотому сечению, Божественная пропорция обнаруживалась и при соединении отдельных ее точек. Однако какой-либо вывод сделать невозможно, поскольку это не первое произведение, соответствующее данному правилу гармонии. Выдвигались и опровергались самые диковинные теории: вкрапления метеоритных частиц, ионизирующее излучение, влияние геобиологических сетей Хартмана и Карри… Все специалисты подтвердили выводы отца Амантини. Ничего не понятно.
Перечислив чужие теории, профессор Уильямс наконец выдвигает собственную. По его словам, ни религия, ни наука не способны найти разгадку. Ни один из экспертов на самом деле не увидел статую по-настоящему. «Тот, кто долго смотрит на нее, — пишет далее профессор, — лишь любуется лицом Марии, ее фигурой, женственностью и обаянием, несмотря на явные признаки возраста». В отличие от «Пьеты» Микеланджело (неправдоподобно юной для Богоматери), «Пьета» Виталиани совсем не девочка. У нее за плечами жизнь. И Уильямс предполагает, что разгадка кроется в отношении скульптора к своей модели.