Бедная кровать! Под нашими телами она ходила ходуном, но я с радостью принимала все стремительные движения и толчки своего любовника. Жадно обвивала его плечи руками, а бедра – своими ногами, позволяя войти на всю немалую длину. Он исступленно мял мою груди и щекотал соски, втягивал их в рот и даже кусал. И необыкновенно сочетание боли и удовольствия снова и снова возносило меня на самый пик сладкого и почти болезненного удовольствия, заставляя порочно содрогаться и метаться в ворохе взбитых одеял.
Вымотанная и уставшая, я так и уснула, прижатая к мощной и крепкой груди и слушая четкое и невероятное громкое сердцебиение и прерывистое дыхание мужчины.
Удивительно… Получается, я и правда стала настоящей невестой бога?
Проснувшись, я обнаружила себя в полном одиночестве. Однако постель до сих хранила в себе пряный запах моего бога. Не удержалась – зарылась носом в смятую ткань и судорожно вздохнула и даже застонала от охватившего меня томления.
Наверное, непросто быть избранницей бога. Особенно когда ты должна служить не ему одному, а всем и в том числе обычным людям.
В то утро в Басилдоре началось настоящее столпотворение.
На улицах толпилась уйма народа, и женщин, и мужчин. Последние, в полном боевом облачении, умело и сосредоточенно проверяли оружие и щиты, а также боевые лодки. Ертра говорила – время речным разбойников неумолимо приближалось. И Дэнгрун планировал дать им достойный отпор.
Я совершенно не удивилась, когда наместник подошел, стоило мне только появиться на пороге своего дома.
- Госпожа, - почтительно позвал он, поклонившись, - Я рад, что боги привели тебя к нам. Окажешь ли ты нам честь встретить противников вместе?
В его голосе звучала неуверенность и сомнение. Он оглядывал мою маленькую фигуру и смазливое личико и, видимо, сам не представлял меня в составе своих воинов.
Но я-то никакого беспокойства не испытывала. Да, это было моей первой настоящей работой и первым боем. Но ведь все мы с чего-то начинали, разве не так? Жаль только, что я даже толком не успела обустроиться, хотя уже привыкла называть этот домик и Басилдор своими. Но я же не зря получила звание Хранителя, одна из трех, пройдя сложнейшие экзамены и последнее испытание! А это значит, я справлюсь! Особенно откуда-то зная, что нахожусь под опекой одного очень сильного и надежного бога.
Мои заботливые духи и на этот раз не подвели меня – заблаговременно подкинули видения и посему неожиданное нападение варваров не оказалось таким уж неожиданным. А вот для них стало настоящим шоком, когда, обнаружив не только готовое на все сопротивление, встретились с мощной атакой с тыла, с реки, которую они уверенно считали своей – для того-то наместник и приказал заранее готовить лодки. Оружие взяли даже некоторые женщины, а прочие без устали таскали котлы с кипящим маслом и смолой, чтобы поливать ими головы опешивших противников.
Я думала, что вид крови и многочисленных смертей, пускай, и врагов, ошеломит меня, но нет. Я впала в странное состояние, сравнимое с трансом. Вроде и видела все, и осознавала, но каких-то особо сильных чувств не испытала. Лишь одна мысль пульсировала в моем мозгу с невероятной силой: «Мне нужно их защитить».
Я не пряталась и не хоронилась. Была вместе с остальными мужчинами и, похоже, неплохо их удивила своими умениями не только врачевателя.
Разумеется, в первую очередь я оказывала помощь раненым, особенно когда наш отряд вышел за пределы ограждения. Подле меня постоянно было двое воинов, чтобы защищать и охранять, но, как оказалось, их помощь не понадобилась. К тому же, я неуловимо чувствовала присутствие Ганнарра около себя и это невероятно успокаивало. Потому-то, наверное, у разбойников не было ни единого шанса, когда они решили отступить и позорно сбежать на своих лодках. Да сами селяне очень удивилась, когда невесть откуда взявшиеся на этой обычно спокойной речке высокие волны разбили и перевернули лодки убегающих.
Наша битва закончилась лишь под утро. И победу храбрых жителей Басилдора восхвалили не только деревенские петухи, но и ласковые, но холодные лучи занимающегося на востоке солнца.
Я валилась с ног от усталости, но не отправилась на отдых, пока не обошла всех раненых и не оказала каждому из них помощь. Каждого осмотрела и сделала перевязку, над каждым произнесла заговор и, разумеется, вознесла молитвы над погибшими.