– Честно сказать, не знаю. Если моя первая подопечная прожила восемьдесят шесть лет, а тебе сейчас восемнадцать, то мне тогда сто четыре года. Ого! Никогда над этим особо не задумывался. Хотя какой смысл, считать свои десятки, если все равно старость и смерть над тобой не властны.
– А ты всегда был ангелом?
– Да, сколько себя помню. А помню я себя, как мы с тобой уже посчитали, очень много.
– А мог ли ты быть до этого человеком?
– Может и мог. Напомню, что у нас нет чего-то вроде людской школы, где нам доходчиво объясняют всю сущность ангельского бытия.
– Все это как-то грустно. Ты не знаешь ни то кем ты был до того, как стал ангелом, ни то, что из себя представляют другие ангелы, ни то заправляет ли над этим кто-то сверху или нет. Вообще какие-то обрывки! Единственное, что у тебя есть это твое имя и…я?
– Да, и мне этого хватает.
– Нельзя разбрасываться такими словами! – ответила Мирра и покраснела.
–А что я такого сказал?
– Ничего. Ой, как поздно, пора, однако, ложиться спать, – она посмотрела на запястье, воображая наручные часы, потянулась и отвернулась от Лино, укрываясь облаком, словно одеялом.
– С чего это ты вдруг? – уставился он на облачный комок, скрывавший Мирру от глаз. – Ну, может быть, ты и права.
Лино решил последовать ее примеру и тоже поудобнее устроился. Когда он уже почти провалился в сон, Мирра его окликнула.
– Лино, ты спишь?
– Уже нет, – хмыкнул он. – Ты что-то хотела?
– Да нет, просто я только сейчас поняла, что ты ангел, а нимба у тебя нет, вот и решила спросить почему.
– Нет и нет, что в этом такого. Не всё, что люди обычно себе представляют, существует. Кроме того, может быть столь небесно-божественный предмет просто не доступен человеческому взору.
– А ты его видишь?
– А ты видишь свою макушку?
– Ну, нет. Но есть же зеркало? Или вы как вампиры в зеркалах не отражаетесь?
– Конечно, а по ночам пьем кровь своих подопечных, чтобы таким образом поддерживать свои жизненные силы. Вот напридумывала себе ерунды.
– Ну а все-таки? – никак не хотела унять она свое любопытство.
– В зеркале я отражаюсь, нимба не вижу.
– Вот сразу бы так.
– Кто-то жаловался на позднее время и хотел спать, не помнишь, кто это был?
– Вот же старик сточетырехлетний. Ворчишь, прям как старый дед, толку, что выглядишь как мой ровесник.
– Ха-ха, очень смешно. Я с тобой со всей своей искренностью, а ты вот так вот со мной! Поделился, считай, единственным, чем мог. Мое пожилое сердце не выдержит такого удара. Имела бы хоть каплю уважения к старику, чего еще ждать от молодежи! – проговорил ангел и по-стариковски закряхтел. Мирра уже не могла сдержать свой смех. Он разливался по всему ночному небу, разрывая густую тишину.
– Не знала, что ангелы еще и шутить умеют, – сказала она, когда приступ смеха прошел.
– С вами, людьми, поживешь, еще и не тому научишься.
– А есть же что-то, что умеют люди, но не умеешь ты?
– Я бы очень хотел научиться готовить и кататься на коньках.
– Ну что ж, времени у нас полно, я тебя научу, раз уж у меня тут такая мыслительная власть.
– На самом деле не понятно, сколько мы с тобой тут пробудем. Ты можешь сегодня уснуть здесь, а уже завтра проснуться в больничной палате.
– И такое может произойти?
– Конечно, повторюсь, мне, как и тебе неизвестна тяжесть твоего положения.
– То есть, как только я по-настоящему проснусь, больше тебя не увижу? – спросила она, заметно погрустнев.
– Да, но это не то, о чем тебе нужно беспокоиться. Давай уже ложиться спать, но если ты вдруг хочешь задать еще какие-нибудь глупые вопросы, я, так уж и быть, на них отвечу, – задорно изрек Лино, подпирая голову рукой.
– Нет, больше ничего, – ответила Мирра.
Через некоторое время они оба погрузились в сон.
***
Сквозь облака, прячущие в своих глубинах спящих, просачивались рассветные лучи солнца. Мирра была первой, кого они разбудили. Она долго не решалась открыть глаза, боясь увидеть перед собой голые стены больничной палаты. Но распахнув их, она облегченно выдохнула. Она все также лежала в облаках, а за ее спиной спал Лино и сладко сопел. Мирра осторожно повернулась к нему лицом. Его длинные ресницы немного подрагивали, грудь вздымалась от каждого вдоха. Мирра, не замечая за собой, снова рассматривала его аккуратные даже немного нежные черты лица. Они казались ей такими простыми, казалось, взгляду не за что и зацепиться. Ни родинки, ни шрамика, ни лишнего волоска, ни горбинки на носу – словом, ничего, что смогло бы его как то выделить или помочь хорошо его запомнить. Не бывает таких идеальных людей! «Ну, так он и не человек. Странно, кажется, если я закрою глаза, то уже не смогу представить, как он на самом деле выглядит. Это такая черта у ангелов? В таком случае я постараюсь его запомнить, чтобы не забыть после пробуждения. Не хочу его забывать и не забуду!» Такой внимательный и изучающий взгляд не мог не разбудить объект ее пристального запоминания. Мирра не ожидавшая, что он откроет глаза, вздрогнула.