– Да! Я выберу тебя! Потому, что ты мне нравишься, и я хочу быть с тобой! – выпалила Мирра.
– Но это неправильно. Так быть не должно. Да и если уж представить, что такое возможно, я не смогу тебе ничего дать. Абсолютно! Я твой ангел-хранитель и все, я не смогу стать для тебя кем-то еще.
– Мне плевать!
– Ну, вот ты меня уже совсем не слушаешь, – проговорил он и мягко обнял Мирру, захлебывающуюся слезами. Она обвила его шею руками и закрыла глаза. Перья его крыльев щекотали ей пальцы, а его руки гладили ее по спине.
– Я все равно буду с тобой. Не так, как хочешь того ты, но все же так, как могу я. Тише, не плачь. Все равно рано или поздно ты проснешься, а если ты даже не пытаешься этого сделать, то навечно можешь остаться здесь. Тебе может быть этого бы и хотелось, но представь, какую боль испытывают твои родители каждый раз, когда навещают тебя в больнице. Они каждый раз смотрят на твои глаза в надежде, что они вот-вот откроются, но этого не происходит, потому что ты даже и не пытаешься их открыть. А ты не из тех людей, которые отпускают руки и быстро сдаются. Поэтому ты должна их открыть. Тебя ждет твоя жизнь, а что здесь? Лишь пустота, иллюзии и…
– И ты, – пробурчала Мирра ему в плечо.
– И я, старый столетний дед, которому лишь бы поворчать, – из-под его рук раздался смешок. Лино разомкнул объятия и посмотрел в ее покрасневшие от слез глаза.
– Ты точно будешь рядом со мной?
– Конечно, – тепло улыбнулся Лино и аккуратно взял ее лицо в свои ладони. – Закрой глаза и представь, как открываешь их, и тебе улыбаются твои мама и папа.
– И что так правда сработает?
– Может и сработает, а нет, значит останешься здесь. Все равно нечего терять, правда?
–Правда, – улыбнулась Мирра и закрыла глаза. Ее лицо приобрело сосредоточенное выражение. Она представила стены больничной палаты, улыбки родителей, солнечный свет, льющийся из окон. Казалось, ее сознание начало немного расплываться. Ей хотелось тут же открыть глаза, развеять это ощущение, чтобы снова перед собой увидеть лицо ангела, но она не решилась этого сделать. Мирра с усилием воли снова сосредоточилась на больничной картине. Вдруг она почувствовала тепло на своих губах. Это было легкое прикосновение, почти невесомое, но какое чуткое. Это ощущение было едва уловимое, сознание Мирры почти пропустило его, но ей удалось за него ухватиться прежде чем, она перестала чувствовать прикосновение рук ангела на своей шее и легкий ветер ночи. Она провалилась словно в сон, забвение. А когда Мирра вновь с большим усилием открыла глаза, перед ее взором оказался белый потолок.
7
Окружающая действительность еще не приобрела очертаний и была немного размытой. Светлые стены больничной палаты неприятно слепили глаза. Ко всему этому примешался солнечный свет, который освещал все пространство, как и представляла Мирра до этого. Все тело жутко онемело, даже глаза держать открытыми было тяжело. Неужели все это было сном? А как же Лино? Неужели он…
– Мирра, дорогая, ты, наконец, очнулась! – услышала она приглушенный голос матери. Она отказывалась приходить в себя. Глаза снова закрылись. Не может быть так, чтобы его не существовало! Она попыталась представить его лицо, улыбку, чтобы снова погрузится в свое прежнее состояние. Пусть его не существует! Пусть это был всего лишь сон! Но Мирра снова хотела попасть туда, к нему! Увы, не получилось. Как она ни пыталась представить Лино, дом, хлопковое поле или каток – обратной дороги уже нет. Она очнулась от комы, назад уже не вернуться. Она снова с большим усилием открыла глаза. Силы еще не успели восстановиться, слабость окутывала все тело. Перед ней оказалось счастливое лицо Рэнны, которая, улыбаясь и плача, прижимала к своим губам ее слабую руку. Мирра улыбнулась ей в ответ. Это стоило ей больших усилий.
– Мы с папой так о тебе беспокоились! Так переживали, Мирра! Как хорошо, что ты проснулась! Нужно ему позвонить, сообщить радостные новости! Представляешь, как он обрадуется! – проговаривала Рэнна, усыпая поцелуями бледное лицо своей дочери. Ее глаза блестели от слез и счастья. Страдания, терзавшие ее материнское сердце, наконец, закончились. Сколько бессонных ночей, выплаканных слез, отгулов с работы, часов проведенных в палате дочери, объятий такого же сокрушенного горем мужа – теперь же можно облегченно выдохнуть, всё закончилось. Рэнна заправила за ухо Мирры выбившуюся прядь волос и снова ей улыбнулась. Мирра тоже была рада ее видеть. Но был еще кое-кто, кого она бы была рада видеть больше. Она прошлась взглядом по палате в надежде увидеть хотя бы его силуэт, но в палате была только Рэнна. По ее щекам покатились тонкие дорожки слез, будто бы и у них совершенно не было сил.