Конрад спал неспокойно, почему-то снилась молодая эльфийка и сны были очень странными, поэтому он даже порадовался, что его разбудило завывание какой-то зверюги. Отпив из фляги, он помотал головой, прогоняя сонный морок, встал и подошел к девушке, – я покараулю.
– Хорошо, – Эйрия встала с камня и посмотрела на него, – ты правда рассчитываешь вернуться? – неожиданно спросила она.
– Мы ведь вроде уже это обсуждали, – Конрад пожал плечами, – глупо даже не рассчитывать на это… готовиться можно ко всякому, но рассчитывать нужно на успех.
– Странно, я думала, что успех – это уничтожить камень, – девушка посмотрела в темноту.
– Это половина дела, еще нужно вернуться и не дать миру пойти под откос.
– Ты явно веришь в лучшее, – она улыбнулась. Почему-то уходить не хотелось, хотя это было странно. Но может быть дело было в том, что они впервые не ругались.
– Мать учила меня, что в сердце всегда должна быть вера в лучшее, иначе не для чего будет жить, – Конрад сам не знал, почему вдруг откровенничает с ней.
– Наверное так и должно быть, а мы давно потеряли эту веру.
– Если уж люди ее не потеряли, то почему потеряли вы? – искренне удивился он.
Она села на большой валун и посмотрела в темноту, – все это тянется слишком долго. Мы уже забыли о том, когда были мирные времена. Если до Беды, орки хоть и беспокоили нас, то после нее…
Конрад хотел спросить, сколько ей лет, но потом решил, что этот вопрос будет не тактичным и задал другой, – почему вы не пытались наладить отношения с людьми?
– А ты считаешь это было возможно? – она криво улыбнулась, – кто бы не сделал это, он понимал, что примирение вряд ли будет скорым.
Конрад кивнул, – но нужно же было что-то делать, ведь лучше объединится против общего врага, а уж потом сводить личные счеты.
– Думаешь люди бы пошли на это? Только честно.
– Я не знаю, но думаю, если бы эльфы обратились к людям, мама бы уговорила отца хотя бы просто выслушать их.
– Не обманывай себя, – она покачала головой, – после гибели твоего старшего брата и принца Ардена все изменилось. Особенно у вас, потому что мы, если очень постараться, можем вспомнить времена до Беды.
– Перед началом похода, мама дала мне это, – Конрад достал подарок матери, – так что и среди людей есть те, кто помнят те времена.
Она изумленно уставилась на переливающуюся каплю. Глаза стали огромными, и девушка недоверчиво протянула руку, почти касаясь его пальцев и чувствуя, как энергия капли щекочет ладонь. Большее было невозможно, но он держал ее в руках…
– Не думала, что такое возможно, – завороженно прошептала она, снова проводя рукой над его ладонью и улыбаясь. Капля чуть вздрогнула, и девушка на мгновение прикусила губу, почувствовав все то, что вложил в нее даритель.
– Что это такое? – поинтересовался Конрад, – мама мне ничего не объяснила, просто дала и просила держать при себе.
– Это капля, – она продолжала улыбаться, – эльфийский амулет защиты. Его дарят тем, кто дороже всего на свете. Его нельзя украсть или потерять. И он принадлежал Ардену.
– Он подарил его моей матери, я и не думал, что она была настолько дорога ему….
Девушка лишь пожала плечами и улыбнулась, – я пойду спать, – тихо сказала она, – на рассвете надо выступать.
Конрад кивнул, – значит, выступим на рассвете, – проговорил он, – уверен, все проснуться вовремя.
Она пошла в пещеру думая о том, почему Арден подарил каплю его матери. Она слышала о том, что королева была одной из многих, кто верил в возможность союза, но похоже все было не так просто. Потому что Арден отдал каплю юной девушке задолго до Беды. Мысли разбегались, но если Эйрия когда-то и могла усомниться в том, что Арден убил старшего принца, то теперь она точно понимала, что это невозможно. Потому что была цела его капля. Эта самая нерушимая клятва, которую мог дать эльф и он дал ее человеку. Женщине… Эйрия встряхнула головой, отказываясь понимать, что произошло в то время. Эта история столько раз была рассказана на несколько ладов, что узнать правду было нельзя. Что бы это не было, Арден мертв и никто не даст ответа почему. Но он не мог убить сына той, кому отдал каплю.