— Благодарю, госпожа, — пролепетала медсестра и принялась за работу.
Чтобы не стошнило (и не смущать Евграфа), Пенелопа встала и, пригласив Адрио и Ландора выпить чаю, вышла вместе с ними из палаты, оставив стражников на посту. Они должны будут уведомить, когда перевязка закончится.
Через несколько минут друзья Евграфа вернулись и завязался разговор о былых временах в академии. Позже он плавно перетек в обсуждение зернобобовых культур. Тут Ландору и Адрио стоять надоело, и они одновременно сели на соседней кровати.
Спустя примерно час в палату вошел низенький лысеющий мужчинка в светлой рубашке и темных штанах и, поклонившись, поздоровался.
— Господин, — затем произнес слуга Евграфа, — госпожа не смогла приехать, поскольку возникли некоторые трудности. Она передала вам ваш ужин, — с этими словами слуга поставил пакет с едой на тумбочку.
— Какие трудности?
— Госпожа просила меня не говорить вам, чтобы вы не волновались, но я возьму на себя смелость рассказать, что в ваш дом, вероятно, сегодня ночью кто-то проник.
— Проник?! — воскликнул Евграф и подорвался на кровати. Остальные тоже опешили.
— Когда я уезжал, госпожа как раз ждала прибытия стражников. Но боюсь, они мало чем смогут помочь в данной ситуации…
— Ах, эти… некомпетентные! — в сердцах выругался Евграф. — Я должен туда поехать! — сказал он, уже спустившись на пол и опять забыв о капельнице.
Слуга не знал, что ответить.
— Куда ты поедешь в твоем состоянии? — произнесла Пенелопа, чьи слова подействовали как ведро с холодной водой.
— Евграф, не волнуйся, я поеду и… — начал было Ландор, но его прервали.
— А ты куда поедешь? — прошипела девушка, зыркнув на него. — Ты Хранитель, а не обычный стражник! Когда ты уже это запомнишь?! Ох, — выдохнула Пенелопа и потерла переносицу. Она понимала, что Евграф тоже ее давний знакомый, ему хочется помочь. — Ландор, у нас встреча с господином Мстиславом через час. До его особняка добираться сорок минут. Мы никак не успеем заехать в дом Евграфа, чтобы все там осмотреть. Эту встречу обязан посетить Хранитель. Ты это понимаешь? Ты можешь помочь Евграфу как заинтересованное политическое лицо.
— Ландор, Пенелопа, не стоит волноваться, — начал Евграф. — Это не ваши проблемы. И я никак не могу допустить, чтобы сам Хранитель расследовал дело. Это как-то… неправильно.
Ландор почувствовал себя очень скованно, как будто нечто, ранее желанное, стало тяжелым якорем.
— Давайте я поеду, — предложил Адрио, глядя на печального друга и взволнованного Евграфа. — Узнаю что да как и помогу местному отделению стражников. Оно, как и вся правоохранительная система, находится, можно сказать, под моим руководством, а значит, ответственность за их некомпетентность лежит и на мне.
Слуга занервничал и хотел было вставить слово, но его опередила Пенелопа:
— Хорошо, как считаешь нужным.
— Спасибо, Адрио, но не стоит… — заволновался Евграф.
— Стоит.
— Спасибо, друг, — Ландор положил руку на плечо.
Адрио кивнул и со стражником Клодом и слугой направился во внутренний дворик, где их ожидали лошади. Вопрос тратить время, чтобы поймать извозчика для слуги, даже не стоял.
Глава 15.2
Дом Евграфа был точно таким же внешне, как и все дома по улице Ясной, из-за чего у Адрио зарябило в глазах: три этажа, темно-коричневый с красным отблеском кирпич, по два окна от массивной двери на первом этаже и по пять окон на втором и третьем этажах, горшки с одинаковыми цветами, установленные на ажурных металлических креплениях, были прикреплены под окнами.
Адрио, стражник и слуга, который ехал на одной лошади со стражником, спешились.
— Сюда, господин, — почтительно указал дорогу слуга, указывая на коновязь сбоку от крыльца.
Привязав лошадей, они поднялись на крыльцо. Слуга постучал в дверь, и через секунд десять им открыли. За дверью стоял высокий статный мужчина шестидесяти пяти лет с белоснежными от старости, пышными и здоровыми волосами, с большим носом с выразительной горбинкой и с небольшими глазами, чьи внешние уголки были немного опущены. Мужчина был одет в отглаженный костюм темно-серого, почти черного, цвета. Это был дворецкий дома Евграфа, Томас. В силу высокого роста и статуса Томас привык смотреть на всех свысока, из-за чего наклон его головы был почти всегда один и тот же — с немного вдавленным в шею подбородком. Вдобавок его особое положение подчеркивалось выражением лица — серьезный, острый взгляд, опущенные уголки рта и сдвинутые брови. Завидев слугу, Аркадия, который по прямому указанию госпожи должен был оставаться в больнице до ее приезда, Томас еще сильнее сдвинул брови и поджал губы. Но больше его удивил торс, стоящий за слугой, из-за чего дворецкому пришлось совершить редкое и на то удивительное телодвижение — отлепить подбородок от шеи — и ровно посмотреть перед собой. За Аркадием стоял мужчина такого же роста, как и Томас. Незнакомец спокойно смотрел прямо на него и, когда увидел, как Томас посмотрел ему в глаза, поздоровался.