Чуть погодя он закрыл и открыл глаза в знак согласия.
— Да, сейчас! — Пенелопа пулей вылетела из комнаты, хрустя по разбитому стеклу, и закрыла дверь, на которой виднелось пятно от разбившегося стакана с жидкостью. Через три минуты она вернулась с лимонной долькой. Она выдавила сок в стакан, перемешала чайной ложкой и дала Ландору.
— Если слишком кисло, скажи. Только ты привязан…— она с ужасом вспомнила события этой ночи и прошлого вечера.
— Адрио, — начала его будить, — проснись. Помоги мне.
Он рывком очнулся.
— Что? Где успокоительное? — быстро встал он.
— Нет, ему попить надо.
Он медлил.
— Ладно.
Ландору освободили руки, и тот начал медленно и слабо пить.
— Как Гаврила и Алиса? — тихо спросил Адрио.
— Не очень. Сильные ожоги на руках, но им сейчас лучше.
— А как?..
— Так же. Нам еще повезло, — истерический смешок.
Ландор пил медленно, но вкуса не чувствовал. Для него все вокруг как будто превратилось в чужую, серую, непримечательную картину, а сам Ландор находился вне ее и просто наблюдал.
Из окна донесся звук приближающихся лошадей. В комнату вошел стражник и вызвал Адрио.
— Доброе утро, светлейший, — поздоровался гонец, когда Адрио вышел в коридор. — Меня попросили передать вам письмо лично в руки.
— Давай сюда, — с этими словами глава стражи открыл письмо и начал читать. С каждой секундой он становился все серьезнее и серьезнее. — ЧТО? — воскликнул он. — Когда произошло убийство?
— Господин Лимад сказал, что между пятью и шестью утра.
— Да что здесь за бедлам?! — выругался Адрио, бросив с силой письмо.
Гонец ни разу не видел Адрио на взводе. Он не думал, что такое вообще возможно, поэтому невольно округлил глаза от удивления и, быстро спохватившись, произнес:
— Прощу прощения…
— Да зачем ты извиняешься? Вели подать лошадь, я немедленно выезжаю.
— Слушаюсь!
Скрипнула дверь.
— Что происходит, — спросила Пенелопа, подойдя к Адрио.
Он поднял кусок бумаги и передал ей.
— Не читай вслух, Ландору об этом лучше не знать.
«…заключена под стражу из-за неподчинения…сбежала из камеры, выкрав единственного свидетеля… найден мертвым… рядовая Кира исчезла…»
— Да что это такое… — Пенелопа бессильно упала на кресло и закрыла лицо рукой.
— Эй, с тобой все хорошо? — взволновано спросил Адрио, присев возле нее.
— А ты не видишь? — плаксиво съязвила она.
Он зацепился взглядом на царапине и ссадине на ее лице.
— Почему ты не обработала раны?
— Времени не было… и некому уже. Сейчас сама сделаю.
Затем она подняла красные из-за бессонной ночи глаза и, всмотревшись в лицо Адрио, спокойно произнесла:
— Не беспокойся и иди. Восстанавливай спокойствие и справедливость.
Адрио, криво усмехнулся, поцеловал Пенелопу в лоб и ушел, оставив ее полыхающую в комнате одну.
Поиски сбежавшей Киры пока не увенчались успехом. Правительство Авилона приказало перекрыть все дороги, чтобы преступникам и Кире, которую Бандил к ним причислил, не удалось уйти еще дальше. Вскоре вспыхнуло народное восстание. Для разрешения этого конфликта поехал Адрио, поскольку он находился ближе всех. Однако не меньшей проблемой был конфликт между Бандилом и Иваном Прокофьевичем, ведь именно последний организовал группу поиска на севере «по наводке Киры». Это заставило Пенелопу поехать к ним, а Ландора оставить на подлечившегося отца Даниила. Он дал обезболивающее отцу Иннокентию, который на протяжении трех недель прикован к кровати из-за последствий очищения замка и башни, и поспешил вниз.
Когда отец Даниил, пройдя весь лазарет, вошел в комнату, где лежал Ландора, то увидел, как тот статуей сидит на кровати и безучастно смотрит в окно.
— Доброе утро, светлейший. Я принес вам кашу. Вам нужно покушать, — с этими словами он поставил поднос на столик.
Ландор не отреагировал.