«Я тоже», — Пенелопа утвердительно кивнула, соглашаясь с позицией.
И вдруг в ее памяти всплыли слова Ивана Прокофьевича:
«Адрио очень принципиальный, и он не будет молча наблюдать за тем, как его друг поступает вразрез с моралью. Он попытается его спасти».
— И это правильно! — согласился отец Даниил. — Но нужно проявить терпение. Боюсь, именно здесь оно особенно необходимо. Сынок, ты сейчас на взводе. Тебе просто нужно отдохнуть, — он положил руку ему на плечо. — Ты всегда принимал решение на холодную голову. Сделай так же и в этот раз.
«Поэтому ему некоторое время нельзя находиться рядом с Ландором. Ничем хорошим для них обоих это не кончится»
— Хорошо, — тихо согласился Адрио.
«Он согласен! — воспрянула духом Пенелопа, понимая, что в таком случае уезжать не придется. — Или он сказал это, только чтобы успокоить?»
Услышав то, что хотел, отец Даниил перевел взгляд на задумавшуюся Пенелопу и произнес:
— Я оставлю вас. А мне нужно вернуться к отцу Иннокентию.
— Как он? — спросила Пенелопа.
— Ему никак не становится лучше… Сынок, утром я к тебе приду. Но думаю, к этому времени Ландор одумается и выпустит тебя.
— Может быть. Иди, — глухо отозвался Адрио.
Отец Даниил грустно и с надеждой взглянул на сына и ушел.
— Адрио, — произнесла Пенелопа, когда они остались вдвоем, — я, правда, не хотела вас подслушивать.
Она с болью смотрела на Адрио, в его беспокойные карие глаза, на глубокую складку между бровями и плотно сжатые губы.
— Все нормально, — он поближе подошел к ней, вплотную к решетке, а затем тихо с хрипотцой добавил: — У тебя подол грязный. Ты куда-то ездила?
Пенелопа почувствовала его теплое дыхание и продлила свое молчание еще на секунду, устремив взгляд на воротник.
— Да… По делам, — она почему-то захотела умолчать о своей поездке к Ивану Прокофьевичу. — Тебе что-нибудь нужно? Еда, книги, спальные принадлежности? Я думаю, здесь многого не хватает.
— Хочешь обустроить здесь покои? — усмехнулся Адрио и еле касающимся, скользящим движением провел пальцем по щеке Пенелопы мимо шрамика и ссадины. — Это не разрешено.
— Я… — она заикнулась и покрылась румянцем, — сама разберусь, что можно, а что нет. Просто скажи, — она, просунув руки между прутьями решетки, начала поправлять Адрио воротник, а потом посмотрела ему прямо в глаза.
— Не скажешь, принесу все, что посчитаю нужным…
— Хорошо, — сдавшись, улыбнулся он.
Видя любимую улыбку, всматриваясь в блеск немного печальных глаз, девушка убрала руки от уже идеально уложенного воротника и обхватила ими шею, при этом ощутив, как его руки нежно сомкнулись на ее талии.
Если бы не решетка…
— Ты скоро отсюда выйдешь, — нарушила тишину Пенелопа, — так что не привыкай к обстановке, — и улыбнулась настолько ободряюще, насколько могла.
— Хорошо, — просто произнес он и криво усмехнулся.
Пенелопа думала поговорить о Ландоре, спросить по поводу того, что рассказал маг Земли, узнать, что Адрио намерен делать, но нарушать эту небольшую передышку, хоть и не лишенную оттенка горечи, ужасно не хотелось.
Думая о своем, они продолжили стоять рядышком, чувствуя тепло друг друга даже через холодную железную решетку.
Через некоторое время послышались неуверенные шаги. Это вернулись двое стражников, которые должны караулить у камер на втором этаже, но добровольно ушли «на ужин», чтобы дать командиру спокойно пообщаться со своим отцом.
— Господин Адрио, к сожалению… — начал один.
— Да, хорошо, — произнес Адрио, не выпуская Пенелопу. — Спасибо за помощь.
Двое стражников смущенно кивнули, сиротливо, как гости, стоя у двери в соседнюю камеру, и отвернулись, чтобы не мешать командиру. Но атмосфера уже изменилась.
— Мне нужно идти, — начала девушка, немного отстраняясь. — Через пятнадцать минут тебе принесут нормальную постель, еду и сменную одежду.
Стражники, подслушав, отметили, что у их командира это все уже имеется и с лишком, просто он еще не распаковал.