Стоял полдень, все работали, а я, разлегшись на кровати, читала «Великие императоры и тактики мира». Честно говоря, я читаю ее только из интереса: мой благодетель всегда присылал мне книги, которые идеально вписывались в мои предпочтения, а тут вдруг он прислал эту фигню… Почему? Ответа я не знаю. Вот именно из-за этого «почему» я ее и читаю, отложив Гоголя в сторону. Теперь он лежит на идеальной подставке: на подаренной черной сумке через плечо с веселым Роджером. Летом мне сумка была не нужна, так что я сгрудила в нее другие ништяки, подаренные благодетелем: пачку печенья «Мария», блокнот с карандашами и еще по мелочи.
Вообще, в последнее время мой благодетель странно себя ведет: слишком часто присылает подарки, они еще и объемные. Складывается такое впечатление, что мой благодетель — гиперзаботливая старушка, которая готовит меня к Апокалипсису. Ну, честно, она бы еще палатку прислала с гранатометом и контейнер с консервацией, да, вот жалость, контроль в колонии не пропустит.
Я перелистнула, прочитала пару строк и замерла. Под картинкой стенобитного орудия была нанесена аккуратная надпись карандашом. «водопад Трех врат».
— Брак, что ли? — удивилась я. — Или Холмс-игра?
Я встала с кровати, достала из стопки ненужных вещей атлас, присланный благодетелем для школы, и начала его листать. Чуть попозже я обнаружила, что этот водопад находится на территории Шибери.
— Знать бы, в какой стороне от меня... Хотя я даже не знаю, где именно нахожусь.
На всякий случай я еще раз прочитала надпись и стерла ее резинкой, чтобы надзиратели ничего не обнаружили и не донесли на меня администрации.
Мой благодетель явно что-то задумал, не просто же так она просила меня почитать эту книгу. Образованность моя ей нужна!.. Как же!
На протяжении следующих трех дней я штудировала все книги, которые она мне прислала, и нашла одну бумажку, прикрепленную к капталу. На ней была нарисована дикая карляка. Странное ощущение возникло, когда я ее увидела. Очень странное, из-за него чувство пустоты в моей голове превратилось в вакуум, раздражающий мое сознание. Эту бумажку я съедать не стала, чтобы не оставить улик, а спрятала в сумку за пустой глазницей Роджера. Он не был против.
Ложась спать, я как всегда думала о том, как ненавистен мне мир и как стремительно понеслось время. Монотонность исчезала на глазах, и это…мне…хм-м…нравилось… За чувством облегчения из-за осознания того, что мне… именно мне нравится, резко последовала адская, жгучая боль, пронзившая мое тело тысячами ядовитых игл. На мой крик сбежались надзиратели, потом прибежали врачи, и на носилках меня доставили в медицинский центр, находящийся где-то в здании колонии. Приходила я в сознание редко и на мгновения, потом опять впадала в беспамятство. Хотя… Кое-что я все-таки помнила…
Я слабо открыла глаза. Было ярко из-за струящегося света через окно, мягкий ветерок колыхал когда-то белые занавески. Я сглотнула, оцарапав сухое горло, и поморщилась.
Место, где я находилась, можно было назвать шаблонной палатой психбольных: моя кровать стояла далеко от остальных, сдвинутых в разные углы комнаты, стены были обшарпанные, местами проглядывал кирпич и камень, а люстру заменяла постапокалиптическая, болтающаяся на качели из проводов лампочка, чей провод был в застывших каплях штукатурки или цемента. Я медленно поднялась и села, из-за чего моя голова сильно ухнула, как будто ее огрели чугунной сковородкой. Я выругалась и встала, чтобы налить себе воды, кувшин с которой стоял на столике у двери.
Забежавший в палату врач подпрыгнул на месте, когда увидел меня, стоящую у прохода.
— Ты проснулась?! И уже ходишь?! — ахнул он и с каждым вопросом поправлял очки.
Не зная, что ответить, я просто развела руками, демонстрируя себя любимую, мол, стою и не парюсь.
— Мне нужно позвать главврача, никуда не уходи! — и шмыгнул за дверь.
— Да я как бы и не знаю, куда идти! — вслед крикнула я и пошаркала до кровати.
Как оказалось, у меня была лихорадка два дня. Завтрашний визит психолога решили перенести из обычного места нашего общения в палату, где, собственно, я и находилась. И буду находиться еще около недели. Я согласилась (выбора-то не было), но попросила принести в палату несколько своих вещей. Следующим утром я с сопровождающим отправилась к себе в комнату. «Заключенные» тыкали в меня пальцем: одни хихикали, другие сочувствующе смотрели вслед, третьи явно избегали, — но внимание полностью было приковано к моей персоне. Теплое чувство колыхнуло где-то внутри.