— Хреново выглядишь, — он встал и покровительственно оперся на мотоцикл, повесив сумку на руль.
— Вы не лучше. На свиданку собрались? Только не отпугните бородой ту, которая на вас запала. Хотя, если ее ваше нутро не остановило…
Он прыснул, а я медленно положила сумку на асфальт.
— Как всегда шутишь. Нет, — и тут его дружелюбный тон сменился обычным громом, — меня уволили из-за тебя, бешеная токсикоманка! Это что ты распылила в лазарете, что у всех возникли галюны?!
Последние слова я нарочно пропустила мимо ушей и ляпнула:
— Вместо благодарности я жду еду и воду, — вызывающе протянула руку и сделала поспевающее движение кистью. — Давайте быстрее: я спешу.
Он моментально оказался возле меня, ударил кулаком в живот и повалил на асфальт.
Если исключить нецензурную лексику и выделить общую мысль речевого поно...кх-кх… потока, можно литературно перевести разговор, сопутствующий драке, следующим образом[1]:
— Дорогая Кариба, я крайне раздосадован из-за сложившейся ситуации. Я имею намерение вернуть Вас в Вашу усадьбу, которую Вы по неосмотрительности и юности своей покинули, огорчив окружающих Вас великолепных людей. Также от Вашего возвращения зависит моя работа, которая дорога мне, как память, и от которой я не могу просто так отказаться. Я желаю ее всей своей грешной душой!
— Милостивый государь, я вынуждена Вам сообщить, что решения, принятые мною, были тщательно обдуманны, поэтому о моем возвращении в эту чудесную, восхитительную усадьбу, Рай для смертных, не может идти и речи. Я соболезную Вашему горю, но, увы, помочь ничем не могу. Однако не печальтесь, мой дорогой друг, Вы способны на многое! Я желаю Вам покорения новых горизонтов в Вашей прекрасной жизни!
— Любезнейшая, Вы режете без ножа. Я истекаю кровью у Ваших ног, а Вы, не моргнув и глазом, говорите мне подобные столь сокрушительные вещи! Но так уж и быть, я Вас отпущу, но во имя нашей светлой дружбы я укажу Вам путь. Не хотите ли отдохнуть в подземном санатории?
— О, мне как-то неловко принимать Ваш щедрый подарок, но я, пожалуй, соглашусь.
У меня кружилась голова, болел живот, руки и ноги, тошнило. Эта скотина придавил обе мои руки к асфальту, обездвижил ноги и, нависая надо мной, говорил, что убьет быстро. Я уже хотела согласиться, поскольку была измотана, но из режима жертвы меня вывел запах сырных чипсов, доносящийся из багажника мотоцикла. Или это все-таки грязные носки? Я быстро поменяла свое решение и, воспользовавшись удивлением надзирателя из-за моего согласия, собрала всю свою силу и вцепилась ногтями в его руку. Я знаю некоторые болевые точки, поэтому уверена, что его руку пронзила острая боль. Он дернул рукой и я, дождавшись этой реакции, повторно вцепилась ногтями, но в более чувствительные места. Надзиратель попытался высвободить эту руку, но я со всей силы удерживала ее на том же месте и в том же положении. В следующую секунду он высвободил вторую свою руку, чтобы двинуть мне в лицо, но моя-то рука тоже освободилась, и я двумя пальцами с силой тыкнула ему в глаза. Ощущения у меня были странные и тошнотворные, он дико заорал и инстинктивно потянул свободную руку к пострадавшим органам зрения. Этим воспользовалась я и ударила по кадыку, дальше вцепилась в болевую точку между шеей и плечом. Второй рукой, отпустив его левую руку, скрутила ему сосок, левой ударила в солнечное сплетение. Тут же я отхватила удар в челюсть, но ноги мои он уже не контролировал. Я, сдерживая обе его руки, одна из которых, между прочим, меня душила, выудила ногу и ударила надзирателю по колену, а потом — ну, естественно, — в пах. Когда он скрючился, левой рукой заехала в радиальный нерв. Гад отшатнулся в сторону. Я кувыркнулась назад через голову, судорожно глотая воздух, потом быстро встала и рванула (поковыляла) в лес. Он за мной. Надеюсь, я ничего не упустила, а то вы еще не поверите, что я смогла от него отбиться.
На бегу, наклонившись, я подняла лежащую палку (ту самую, из-за которой я ранее навернулась) и с разворота саданула ею по надзирателю. Естественно, он ее поймал, но его рука немного поддалась траектории летящей палки, и я, воспользовавшись этим, ударила правой ногой ему по печени, и левой ногой после разворота с силой наступила на внутреннюю часть колена. У него подкосилась нога, и я ударила его по почкам. Пока он приходил в себя, я рванула к мотоциклу, по дороге подобрав сумку. Оседлав транспорт, я включила ревущий мотор и поехала в том направлении, куда шла до встречи с этим козлом. Надзиратель побежал мне наперерез, но я швырнула ему под ноги повешенную на руль его сумку. Пока он мастерски увиливал от нее, я успела проехать опасный фрагмент дороги, а мотоцикл на полном ходу не может догнать и непобитый человек.