Плюсом нового Средневековья была красивая одежда и архитектура (даже я как поганый человек с поганым вкусом оценила это), минусом было то, что дезодорант, нормальную обувь и телефоны до сих пор не изобрели и не все дороги освещаются. Еще радовал тот факт, что меня тут никто не знает, а значит, в колонию или тюрьму не запихнут. Остается только не помереть тут от страшных вирусов или от руки разбойников. Или от местной еды, которую моя пищеварительная система плохо воспринимает.
Юркнув за угол, чтобы не попасться на глаза той самой продавщице, решившей прогуляться, я быстрым шагом двинулась по немноголюдной улочке. Трое прохожих уступили мне дорогу, слившись со стеной, и что-то прошептали друг другу, когда я уже оставила их позади.
Точно, еще одной странностью был местный язык — похожий на русский. Иногда встречались непонятные слова и выражения, но в целом все было сносно.
Или, может, я действительно просто головой ударилась и это все мне снится?
Пробираясь все ближе к воротам, я заметила идущих в мою сторону мусоров, или как там их правильно называть в этом мире. Я, так же игнорируя их, как меня нормальная жизнь, — то есть мощно и с издевкой, — поравнялась с ними, но уйти дальше мне помешал топор-шлагбаум.
— Фу, чего ты тут разгуливаешь? — скривился бородач. — Чистильщики должны передвигаться только по канализации! Фу-у!..
— Э-э, я новичок, заблудилась чуток, — развела я руками.
— Кто твой руководитель? — раскрыл рот второй ... э-э… фараон?
— Мужчина вот такой, — я сделала случайные движения руками.
— Имя? — допытывался бородатый фараон.
— Не помню. Я же новичок.
— А не пойти ли тебе, новичок, — передразнил меня второй мусор, — в участок. Там мы заодно и проверим, есть в городе тако-о-ой, — он задрыгал рукой, — чистильщик или нет, — и двинулся вперед.
— Идея так себе, честно говоря, — протянула я, скептически сдвинув брови и все же отступив назад. — Хотите испортить имидж участка моим рабочим запахом? К тому же, когда меня заберут и вы удостоверитесь, что я не врала, на вас же сбросят все шишки!
— Чего? — не понял второй фараон и вопросительно посмотрел на напарника.
Я быстро уточнила:
— Ну, на вас наорут, унизят, оставят на ночные дежурства. Оно вам надо, а? Давайте сделаем так, — я продолжала их забалтывать, — я быстро отсюда ухожу и больше не мозолю вам глаза своим присутствием. Отлично, тогда до свиданья, — я шагнула в сторону, но меня грубо схватили за капюшон и потащили назад.
И вот я уже в обезьяннике. Точнее, это место выглядит, как маленькая камера, где нет нормального освещения, воздух не колышется, на полу валяется солома, а в углу, как пациент психбольницы, то есть обхватив ноги руками, сидит какая-то барышня. И чем-то воняет. А! Наверное, мной.
Я рухнула на пол в самом центре камеры и по-царски разбросала конечности. Пациентка поморщила носом и медленно, как бы незаметно, прикрыла его рукой. Я хмыкнула.
Вдруг подошел знакомый фараон, вывел меня из камеры и запнул в какую-то комнатушку. Обнаружив раковину и аналог унитаза, я идентифицировала это как уборную.
— Цивильненько, — присвистнула я, обнаружив возле раковины мыло.
После выполненных всех очистительных процедур я, естественно, не по собственному желанию, вернулась в камеру и так же по-царски шмякнулась.
Скукота.
Я повиляла ступней правой ноги. Осмотрела камеру еще раз. Повиляла ступней левой ноги. Захрустела пальцами рук.
Черт, как же мне отсюда свалить? Может, правду рассказать? Что я не новичок-чистильщик, а в канализацию залезла, прячась от идиотов, преследующих меня неизвестно почему? Ведь не факт, что они хотели отобрать у меня еду…
— За что тебя сюда посадили? — вдруг послышался тихий, робкий голосочек.
Я, сдвинув брови, посмотрела через левое плечо, и да — у меня что-то спросили.
— Я шла по площади грязная после канализации. А ты?
— Хотела достать монетку из фонтана.
Ути бозе...
— За воровство одной монетки сажают? — я села к ней лицом.