— Кира, почему вы не позвонил в колокольчик? Я бы сама забрала грязную посуду! — и выхватила поднос. — Вам нужно отдыхать!
— Да, да, — пассивно согласилась она. — Уже возвращаюсь. Не волнуйтесь обо мне.
«Я уже нормально себя чувствую. Неужели это не видно?», — кисло подумала она, а затем у нее в голове промелькнула озорная идея: по дороге в комнату сделать крюк и заглянуть в лазарет.
Завернув на лестницу под строгим наблюдением Марии, Кира поднялась вверх и, когда скрылась от глаз служанки, бесшумно, на цыпочках, побежала в противоположную от комнаты сторону. При виде стражников она останавливалась и шла обычным шагом. Здоровалась как ни в чем не бывало и шла дальше, а затем переходила на бег.
Сбегая по лестнице вниз, Кира, на удивление, чувствовала такой заряд энергии, как это бывало, когда она сбегала с уроков. Собственно, сейчас она тоже сбегала: по лестнице от Марии. И это было замечательно!
Кира зашла в лазарет, поздоровалась со всеми четырьмя пациентами, чье здоровье уже не вызывало больших опасений, и направилась в отдельную комнату, где проводят исследования и где она очнулась после того, как впитала негативный айпейрон первых четырех пострадавших. Первым, что ей бросилось в глаза, когда она открыла дверь, — уже полностью укомплектованные мешочки с готовыми лекарствами. (Когда Кира сегодня ночью уходила к себе, все столы были заставлены этими целебными шариками, чтобы они «устоялись» в такой форме). Однако совершенно непривычным было другое — в комнате никого не было. Ни одной живой души в комнате, где всегда была толпа исследователей и как будто физически ощущаемый мозговой штурм. Сейчас лишь дневной свет струился через открытое окно. Стоя на пороге, Кира услышала скрип открывающейся двери в лазарет, а затем звонкие «цок» шпильки по камню.
— Вижу, тебе уже лучше, — послышался спокойно-величественный голос Пенелопы. — Рада это видеть, — прозвучали нежные нотки.
— Добрый день, госпожа Пенелопа, — поздоровалась с ней Кира, и, когда представитель Временного правительства подошла поближе, произнесла: — Там никого нет.
Окинув взглядом комнату, Пенелопа удостоверилась в этом и произнесла:
— Да, вижу. Наверное, они вышли на обед. Поздний обед.
Затем она перевела взгляд на послушницу, пару секунд задумчиво помолчала, не спуская с нее глаз, а затем предложила:
— Не хочешь побеседовать?
— Давайте, — согласилась послушница, по спине которой вдруг пробежал холодок.
Пенелопа Киру не пугала, но уютной ее компанию она назвать не могла. Слишком строгой она была и идеально умной. Перед такой страшно делать ошибки.
— Только давай побеседуем в Зале Заседаний за чашечкой чая, здесь довольно тесно и душно.
— Да, как пожелаете, — ляпнула Кира и сразу же устыдилась подобной формулировки.
Пенелопа еле заметно улыбнулась, но промолчала. Не впервые с ней так напугано-вежливо общались. Она, элегантно наклонившись, чиркнула записку, адресованную отцу Даниилу, и грациозно направилась к двери из комнаты, а затем к выходу из лазарета. Послушница напряженно засеменила за ней. Поднимаясь по лестнице, девушки встретили служанку, которой сразу же поручили приготовить чай: черный без сахара для Пенелопы и зеленый с сахаром для Киры.
Войдя в Зал Заседаний, Пенелопа села во главе стола и, закинув ногу на ногу и положив руки на стол впереди себя, нахмурилась и произнесла:
— Я не буду кричать через весь стол. Сядь рядом, — и жестом указала на соседнее кресло.
— Хорошо, — не поднимая головы, согласилась послушница и пересела.
— Ну что ж, приступим, — как всегда уверенным тоном начала Пенелопа. — Ландор рассказал, что ты уже делаешь успехи в контроле айпейрона. Ты уже умеешь чувствовать его на расстоянии?
— Да, — подтвердила Кира.
— …притягивать к себе?
— Да, но с близкого расстояния. Максимум пара-тройка метров.
— Понятно.
И расспросы продолжились. Кира сидела как на иголках, но всеми силами старалась показать, что ей очень уютно и она очень уважает представителя Временного правительства. Пенелопа, натренированная видеть в дрожащих круглоглазых хомячках собеседников, спокойно вела диалог. Поскольку она знала, что если попросить их расслабиться, то есть в лицо сказать «ты что, боишься меня?», хомячок еще больше покраснеет и начнет заикаться, а с такими еще труднее поддерживать беседу. Когда девушкам принесли чай, послушница почувствовала себя немножко спокойнее.