За статуями в метре или двух начинался кедровый лес, через который были проложены узкие дорожки для двух человек в ширину, выложенные брусчаткой, где в некоторых просветах между камнями проглядывала трава. Эти дорожки вели к разным секциям древнего кладбища.
— Помните легенду о призрачных воинах? — вдруг спросил Ландор у друзей.
— О призрачных воинах? — переспросила Пенелопа.
— Ну, когда наши стражники во время разведки увидели вдалеке странно одетых воинов, которые возникли из неоткуда и ходили по лесу несколько часов, а потом зашли за валуны и испарились?
— Да, помню, — ответил Адрио. — Но почему ты вдруг вспомнил?
— Как там звали их проводника? Сусанин?
Адрио кивнул.
— Тогда веди нас, Сусанин, — обратился он к Пенелопе.
— То есть ты хочешь, чтобы мы пропали где-то на кладбище? — уточнила девушка.
— Нет, я хочу, чтобы мы по-быстрому все разведали и исчезли отсюда.
— Тогда не будем тратить время на пустые разговоры. Нам туда, — указала она на одну из дорожек, выложенную брусчаткой, и, взяв Адрио под руку, пошла вперед.
— А ты без носителя? — вдруг спросил Киру Ландор, когда хотел направиться за друзьями.
— Да, мне и так хорошо видно.
— Ах, да. Я слышал. Тогда пойдем.
Пенелопа, Адрио, Ландор и Кира прошли мимо статуй и направились дальше по центральной дорожке, освещая путь огненными носителями. Кедровый лес, в котором было заметно холоднее, был высотой примерно тридцать-сорок метров, поэтому пушистые кроны далеко-далеко наверху задерживали лунный свет, сохраняя внизу пелену непроглядной тьмы. Было настолько темно, что если бы не было знакомых для Пенелопы дорожек со знакомыми памятниками и могилами, она бы без труда свернула не туда и заблудилась, ведь единственное, что она видела, выхватывалось из тьмы семидесяти сантиметровым полукруглым свечением огненного носителя, на который слетались мошки и комары леса и ближайших окрестностей. Но как слетались, так и улетали из-за запаха специальных мешочков, привязанных к поясам друзей и Киры. Воздух в лесу был замечательным — свежим, бодрящим, который удивительным образом сочетался с древесно-цветочным ароматом, вселяемым чувство умиротворения и спокойствия. Но не всем.
Адрио и Ландор светили вперед и по бокам, выхватывая древние могильные камни, покрытые темной патиной. Увидев памятник с искаженным из-за света барельефом лица какого-то мужчины, над которым висела скрюченная, как рука мертвеца, ветка, Ландор охнул и скривился:
— Как же это жутко выглядит!
Пенелопа кинула взгляд на памятник и сказала:
— А ты прочитал, кто это?
— Не успел, а кто?
— Твой любимый комедиант.
Комментарий Ландора застрял где-то в глотке, затем он проглотил его и молча пошел дальше. Кира продолжала идти и старалась по сторонам не смотреть — не хотела. Адрио спокойно все рассматривал и отгонял самых отчаянных мошек, которые все равно летели на свет.
Некоторое время они шли молча, прислушиваясь к лесным шорохам: то птица вспорхнет, то по земле ежик пробежит, то шишка упадет, то еще кто-то зашевелится. Сначала Ландору было интересно так идти, потом от понимания того, что все эти звуки происходят где-то в темноте, куда свет огненных носителей не доходит, а в этой темноте помимо живых есть мертвые, а их в разы больше, молчание стало довольно давящим. Кира с самого начала была не в своей тарелке, поэтому просто шла и старалась не думать или думать о чем-то приятном, живом и светлом. Адрио спокойно шел, наблюдал и прислушивался, а Пенелопа как будто плыла по течению, наслаждаясь звуками ночного леса, теплым светом огненного носителя, тем самым всепоглощающим безмятежным спокойствием, которое разливалось по ее телу только на кладбище, и приятным ощущением, что она не одна. Она поудобнее обхватила руку Адрио, боковым зрением скользнула по сосредоточенному Ландору и, умиротворенно улыбнувшись, продолжила вести их и Киру к могиле брата.
Выловив светом носителя статую скорбящего монаха, немного покосившуюся и со сверкающей паутиной на руках, Пенелопа выбрала левую дорожку в развилке и повела по ней, где по левую сторону шел небольшой участок леса без памятников, а по правую — один за другим стояли семейные склепы высотой около двух метров, мрачные, из темного камня, украшенные барельефами и миниатюрными статуями, с вырезанными наверху именами самых первых предков, которые часто использовались как имена семьи — фамилии. По бокам, размером поменьше, были вырезаны имена покоившихся людей с их миниатюрными портретами. Пока Ландор, уже некоторое время чувствующий, что кто-то не сводит с него глаз, наблюдал за лесом, Адрио скользил взглядом по склепам. Где-то высоко продолжительно шумели деревья, временами переходя то на дикий свист, то на одинокий вой. Вдруг Адрио остановился у склепа, привлекшего его внимание. Там, судя по надписям, было похоронено пять человек: предок, в честь которого назван склеп, и его четыре родственника, чьи имена и портреты были грубо уничтожены. Один портрет был расцарапан, два — выжжены, а на месте четвертого зияла выколотая дыра. Глава стражи поморщился, Пенелопа, не понимая, в чем дело, тоже остановилась и, проследив взглядом, не смогла сдержать эмоции: