— Теперь здесь все чисто, — начал мужчина, оглянувшись. — Как будто ничего и не было.
— Да, это точно, — согласилась она и, усмехнувшись, добавила: — Несмотря на все, что здесь было, теперь это самое чистое и благословленное место в Авилоне. Или даже в Государстве Огня.
— Даже когда благословение рассеется, — Ландор внимательно посмотрел Пенелопе прямо в глаза, — башня останется такой же.
После паузы девушка скептически протянула:
— Думаешь?
— Да, — на полном серьезе ответил он и задорно уточнил: — Если кто-то не придет с негативом и сюда не напускает.
Пенелопа залилась смехом. Ландор обрадовался появлению нужной реакции и продолжил:
— Ведь чем питаешь место, таким оно и становится.
Девушка прекратила смеяться и посерьезнела.
— Да… — погодя согласилась она. — Ты прав.
Девушка осмотрелась и произнесла:
— Надо бы родителям рассказать. Обо всем.
— Может, тебе остаться у них хотя бы на день? — предложил Ландор.
— Да кто меня отпустит? — риторически спросила Пенелопа, понимая, что ей все же хочется разделить это время с семьей, но возможности такой нет.
— Я, — просто ответил Ландор. — Ведь я кандидат в Хранители, — и рассмеялся.
Пенелопа тепло улыбнулась, с благодарностью посмотрев ему прямо в глаза, и произнесла:
— Хорошо, господин Хранитель, — в шутку добавила она. — Спасибо.
Ландор весело усмехнулся:
— Да не за что.
Пенелопа не стала медлить и сразу же отправилась в родительский дом. Была уже поздняя ночь, но девушка не могла поступить иначе.
А Ландор, спешившись на аллее, медленно шел домой, ведя за собой лошадь. Он любовался звездами, наслаждался тишиной, вдыхал освежающий ночной воздух и охлаждал вновь напомнившую о себе рану.
[1] Благословение — это айпейрон, напитанный «благими словами» монахов и способный развеять энергию, в основе которой лежат отрицательные эмоции. Для Киры это «сверкающий воздух».
Глава 10. Теперь я Хранитель
Прошло около недели. Столица и ближайшие территории были полностью проверены и очищены от негативного айпейрона. Больных выписали из больницы, карантин закончился, и служители замка вернулись к нормальной жизни. Однако эпидемия не прошла бесследно, оставив за собой шлейф из страданий, слез и боли утраты. Даже те, кто вылечились, в основном остались калеками: кто-то полностью лишился конечности, а у кого-то их движение стало несколько ограниченным. Стражники, первый пациент, Киры, лишился возможности свободно управлять магией изуродованной рукой. Послушница до сих пор пытается ему помочь, регулярно насыщая руку айпейроном, но пока никаких положительных сдвигов не наблюдается.
Временное правительство на территории госпиталя установило мемориал из гранита в память погибшим от огненной язвы. В этот день скорби неожиданно для всех светило яркое солнце и дул приятный, мягкий ветерок. Около двухсот человек, стоя перед могилами двадцати семи жертв (диагноз около 45% жертв подтвердили лишь после их смерти), слушали проповедь отца Иннокентия, а затем речь некоторых членов Временного правительства.
Кира сидела за деревом поодаль от мероприятия, она не смела подходить ближе. Опустив голову на руки, лежащие на коленях, она как в тумане молча слушала речь Пенелопы, не в силах больше плакать. Услышав приближающиеся шаги, а затем дыхание, она подняла голову и увидела Артура, сидящего на корточках возле нее. Он широко улыбнулся и протянул ей цветочек с погнутым листиком.
— Когда брат дома, он всегда читает мне сказки, потому что я читать не умею. В них великие герои всегда побеждают злодеев, но почти всегда кто-то хороший в этих битвах погибает. Чаще всего мои любимые персонажи, — он мужественно пытался не расстроиться. — Так что не переживай так.
— Ты сказал «герои», — уныло парировала она, рассматривая милый, красно-оранжевый цветочек игникуса, который ей подарили.
— Да, а ты моя героиня! Будем нести добро вместе!
Раскрасневшаяся Кира посмотрела на мальчика и больше не смогла сдерживать нахлынувшие эмоции. Она обняла Артура и разревелась. К счастью многих, его кисть была полностью здорова, но напоминание о негативном айпейроне в виде шрамов все-таки осталось.