Кира заливалась смехом. Отец Даниил наклонился к ней и шепотом произнес:
— Забавная малышка, правда?
Послушница кивнула.
— Ох, хорошо, можешь не есть. Тогда скушай побольше огурчиков, — попросила Мэрилин и протянула Дане ложку с овощами.
— Хорошо. А когда будет торт?
— Скоро, но сначала подадут мясо.
— Хоцю много мяса!
— Да-да, скушаешь столько, сколько захочешь.
— Если я скушаю столько, сколько захочу, папе опять мало достанется!
Все, сидящие рядом, засмеялись.
— Нет, все будут сыты.
— А мне казется, что тот дяденька, — она указала рукой на толстого мужчину, сидящего в двух креслах, — останется голодным! Дазе если много съест!
— Дана! — шикнула на нее мама. — Не говорила так! Иначе дядя обидится!
— Дядя, не обизайся, я пошутила! — громко заявила Дана.
Многие обернулись и внимательно посмотрели на ребенка. Ландор бросил тревожный взгляд на жену и мимикой спросил, что происходит, в ответ на это Мэрилин, улыбаясь, покачала головой. Некоторые из приглашенных гостей кинули в сторону Мэрилин с ребенком косые взгляды.
Дана продолжила есть и время от времени забавлять публику разговорами, а Кира приступила ко второму блюду. В основном пир прошел спокойно, не считая едкого замечания в сторону Ландора одним из представителей главной ветви клана — как раз тем самым толстым и лысеющим «дяденькой», про которого говорила Дана. Его зовут Джозеф, он приходится Ландору троюродным дядей и старше его на четырнадцать лет. Из-за своего скверного характера и острого языка его за глаза прозвали «Толстяк Джо». Однако, что самое интересное, это прозвище Джозефа не злит, а, наоборот, льстит ему. Мол, он такая большая шишка, что кто попало не имеет право называть его по имени. На сей раз Толстяк Джо ляпнул, что Ландору на руку пришлась смерть Вадима. Хранитель намеревался тут же ответить, но Пенелопа перебила его:
— Вы, наверное, сами хотели воспользоваться смертью моего брата, да ни талантом, ни рожей не вышли?
Когда Пенелопа выпьет лишнего, становится весьма беспардонной и грубой. Все гости начали внимательно наблюдать за перепалкой.
— Пенелопа! — охнула ее мать.
— Ах, ты!.. — взревел Джозеф и хотел было встать, но, толкнув стол, опрокинул на себя бокал с вином и плюхнулся обратно в кресла, потеряв равновесие. К нему быстро подбежала прислуживающая девушка.
Адрио, благоразумно занявший место рядом с Пенелопой, быстро поднял бокал и объявил тост, чтобы разрядить обстановку:
— Выпьем же за благополучие и процветали Государства Огня!
— Да, давай! — загудела толпа.
Все начали чокаться, и таким образом конфликт был предотвращен, хотя Толстяк Джо потом еще долгое время буравил Пенелопу взглядом, что девушку вообще не задевало.
Ближе к полуночи все начали расходиться по гостевым комнатам или разъезжаться по домам. Ландор отвел свою семью в их покои и вернулся обратно в зал, потому что Дана забыла игрушку под столом. Некоторые гости еще продолжали праздновать, громко переговариваясь и заливаясь пьяным хохотом. У окна он заметил Пенелопу и подошел к ней.
— Пенелопа! — позвал он ее.
Она обернулась и улыбнулась.
— Почему вернулся?
— Дочка забыла куклу.
— А-а, ясно. Я тоже в детстве игрушки забывала, правда, очень редко их находила.
Ландор посмотрел Пенелопе прямо в глаза и после паузы произнес:
— Спасибо, что заступилась за меня, но не стоило этого делать. Я…
— Да я этого Джозефа терпеть не могу. К тому же, — она взяла у Ландора игрушку и пригладила ей волосы, — тебе нельзя наживать врагов, а я, наоборот, могла ему ответить так, как он этого заслуживает.
Она отдала ему куклу.
— Возвращайся, а я здесь пока постою. С этого окна видна моя с братом любимая детская площадка.
Ландору стало приятно на душе, и он улыбнулся.
— Впервые ты заговорила о нем.
— Это потому что я выпила, — Пенелопа усмехнулась, — и потому что после очищения башни стало как-то легче, — девушка повернулась к окну и посмотрела на площадку. — Она ни капельки не изменилась. В отличии от нас… Давай иди к жене и дочке, наслаждайся временем, проведенным вместе с ними, — она посмотрела на него и добавила, — оно бесценно.