Ничего.
«Странно», — промелькнуло в ее голове.
Колеблясь, она взялась за холодную медную ручку двери, медленно нажала на нее до упора, а через несколько секунд приоткрыла дверь до небольшой щелочки и посмотрела вовнутрь.
Адрио мирно сопел, лежа в кресле, откинув голову назад и вытянув ноги на подставке. Его грудная клетка медленно поднималась и опускалась, а лицо светилось умиротворением и спокойствием. Вдруг проскочила нить тревоги — на лице дрогнул мускул. Внутри Пенелопы что-то сжалось, и с дико стучащим сердцем, заглушающим рассудок, она вошла в комнату. Остановилась, затем сделала два нерешительных шажка, не сводя глаз со спящего Адрио.
В комнате был слышен только звук двигающейся стрелки часов и шорох листвы на ветру за приоткрытым окном. Подойдя поближе к Адрио, она почувствовала, как у нее вспотели ладони, а кровь прилила к голове. Только сейчас Пенелопа осознала, что улыбается. Это ее удивило, и она замерла, не решаясь пошевелиться. Ее взгляд упал на книгу, лежащую у него на животе в раскрытом виде и придерживаемую рукой, — «Мемуары Хранителя Александра. 5940-5944».
«Мемуары дедушки… Решил припомнить курс истории?» — размышляла она.
Адрио продолжал мирно спать. Пенелопа тихонько подошла к кровати, взяла оттуда плед и бережно укрыла им спящего. Далее она подошла к столу, взяла лист бумаги, перо и написала записку, состоящую из двух строчек: «Завтра в 11:00 встреча у входа в библиотеку. П.». А после вернулась к выходу и, кинув на Адрио быстрый взгляд, вынырнула из комнаты, тихо и аккуратно закрыв за собой дверь.
«Еще он жаворонок, а я — сова. Опять противоположности», — подумав это, Пенелопа поспешила к себе в комнату, понимая, что эта новость ее не огорчает, а, наоборот, подбадривает.
*** *** ***
Адрио проснулся полным сил в пять утра. За долгие годы тренировок он привык обходиться без кровати и спать на любой сухой поверхности. Как-то раз он даже сказал, что предпочитает кровати кресло. Многие посмеялись, однако Адрио не был уверен, пошутил он или нет.
Он прочитал записку Пенелопы и улыбнулся. После пробежки и занятий силовыми упражнениями он принял душ, а затем пошел завтракать. Обычно каждый прием пищи Адрио проходил с остальными солдатами, поэтому тот факт, что он был один, его неприятно кольнул, но не более. Расправившись с кашей и сэндвичами с яйцом Бенедикт, он взял чашку чая и пошел к себе, предварительно посмотрев на часы — почти семь утра.
Адрио взял со стола вчерашнюю книгу и принялся ее читать. Причина, по которой его заинтересовала данная рукопись, была в том, что ранее он читал только ее выдержки в других книгах, а не полностью, как хотелось. Теперь же у него появилась такая возможность. На уроках и на парах по истории они проходили первый период жизни Александра, однако не с той желаемой конкретностью. Адрио знал, что его отец Даниил и его пятиюродный дедушка Александр были друзьями. Многое, что Даниил рассказывал своему сыну в детстве, не было в учебниках, поэтому почитать подобную рукопись — давнее желание.
Спустя чуть больше двух часов Адрио вернул книгу в библиотеку. Он узнал о многих веселых и смущающих нюансах, о которых умалчивал его отец. Например, как тот, убегая от разбойников в пятнадцатилетнем возрасте, провалился в свинарник и поздоровался с его обитателями. Также Адрио стало известно, единственно скучным, не насыщенным событиями временем в жизни Александра были года с 5940 по 5942, не считая, конечно, гибели дяди под завалом во время экспедиции.
Выбрав себе еще одну рукопись для чтения, Адрио пошел в столовую, а, когда ему принесли чай, направился в сад, не встретив ни Ландора, ни Пенелопу. Было уже начало десятого. Пенелопа редко встает так рано, но вот Ландор, как предположил глава стражи, решил поспать подольше.
Сад, в который можно было попасть через столовую, выглядел сдержанно, но от этого не менее живописно: живая изгородь из туи высотой более 2,5 метров, частично закрывающая унылую каменную ограду, стилизация под природный водопадик с покрытыми мхом камнями и высокой травой, массивные деревянные скамьи со спинками и стол, стоящие под навесом, оплетенным диким виноградником, извилистая дорожка из белого плоского угловатого камня ведущая к водопаду, беседке и одиночным скамейкам под кленом. И все это укрывал ковер из ровненько подстриженного зеленого газона.