— Прошу не утруждайтесь: много времени я у вас не отниму, — он размеренными шагами подошел к креслу. — И прошу прощения, что не предупредил вас заранее о визите. Я был груб.
— Не будьте столь самокритичны, господин Валентин. Так какова же цель вашего визита? Утолите мое любопытство, — Пенелопа опять вернула себе первенство, использовав фразу ей не характерную, но отлично вписывающуюся.
— Я незамедлительно это сделаю, — спустя пару секунду ответил господин Валентин, у которого в голове почему-то всплыл образ Ивана Прокофьевича. — Дело в том, что я и моя супруга Камилла хотим организовать ужин в нашем доме. Точные дата и время пока неизвестны. Ориентировочно это произойдет через полторы-две недели в среду или четверг. Будут приглашены мои друзья, коллеги, наши с вами общие знакомые, и для меня с Камиллой было бы большой честью, если бы вы смогли присутствовать на нашем скромном празднестве. Повод: пятилетие нашей гильдии, но это лишь формальность, — с полуулыбкой добавил он.
«Действительно, большая честь», — подумала Пенелопа, никак не отразив эти мысли на лице.
— По этой причине я предпочел нанести вам личный визит, а не передать через порученца. О деталях я сообщу в письме.
— Благодарю за приглашение, — вежливо ответила Пенелопа. — Я его обдумаю.
— Буду признателен, — улыбнулся господин Валентин.
И, перекинувшись еще несколькими фразами, мужчина собрался уходить.
— Что ж, не смею больше вас задерживать. Благодарю, что уделили время, — он встал.
— Не стоит.
Попрощавшись, господин Валентин покинул кабинет, тем самым дав бурлящей атмосфере помещения успокоиться. И в этот же момент вежливая улыбка сползла с лица Пенелопы, явив свету истинное отношение к происходящему. Разминая мышцы рта, девушка направилась к своему рабочему месту и, сев, начала по памяти прогонять разговор.
— Искры саламандры, вот это наглость! — воскликнула она. — Пригласить меня! Он ведь даже не из побочной ветви!
Через некоторое время в кабинет вошла Никки с подносом.
— Чай? — зазывающе улыбнулась она.
— С удовольствием! — ответила Пенелопа, успев поубавить пыл.
Пенелопа и Никки сидели в креслах, а на журнальном столике стоял поднос с пирожными и полупустым чайником.
Отпив вкуснейшего черного чая с долькой апельсина и апельсиновой цедрой, Пенелопа почувствовала себя намного лучше. И голова больше не болит, и мерзкий тип на горизонте не маячит, и поработать можно.
— Кстати, помощник господина Валентина такой же, как он сам? — задала она вдруг мелькнувший в ее голове вопрос.
— Из того, что я слышала, немного похож. Скользкий тип, — ответила Никки и сделала глоток чая. — Только внешность более приятная.
— «Слышала»? — переспросила Пенелопа. — Его сегодня не было?
— Нет, я и сама удивилась, поэтому спросила об этом у господина Валентина. Ну, не в лоб, конечно… — и Никки покраснела, припоминая крайне смущающую, глупую ситуацию.
Пенелопа отпила чая, чтобы скрыть незлую усмешку, и произнесла:
— Так где он? Неужели уволился?
— Нет, господин Валентин ответил, что он не тиран, чтобы ежедневно держать при себе помощника.
— Ясно.
Допив чай и доев пирожные, Пенелопа и Никки вернулись к работе.
*** *** ***
Вечером следующего дня Кира спускалась к себе в комнату, уставшая, но с чувством выполненного долга: она покончила со всей порученной работой. Остановившись у окна, освещаемого с двух сторон факелами, она положила руки на холодный шершавый подоконник и посмотрела вдаль. Во тьме ночной благодаря огням угадывался контур Главной дороги, ведущей к замку, городских улочек, лавок и таверн. А справа, скрываясь под покровом беззвездного, грязно-синего неба, где-то вдали находился разлом, изменивший жизнь многих. Тот самый разлом, в который Кира уже спускалась. Девушка выдохнула, чтобы избавиться от накативших эмоций и образов, и пошла к себе в комнату.
Сидя на кровати и читая книгу, Кира настолько погрузилась в чтение, что не с первого раза услышала стук в дверь.