Однако, судя по всему, самое важное стражники успели обсудить к приходу их обоих. Разговор в избе шел вяленько и почти что ни о чем. Виго рассказал о лавке со следом Акакия, не упомянув ничего такого, что не было известно Клоду, и Берт, лучший сенсор Стрельницка, подтвердил его слова. В конце Михаил огласил решение остаться в Рисе еще на пару дней, чтобы «подождать господина Адрио», и вскоре подали поздний обед. Ели стражники в основном в тишине, иногда проскальзывали некоторые разговоры, но они быстро обрывались. Клод отлично знал, что все ждут его ухода, поэтому упорно делал вид, что не понимает намеков: что не слышит двусмысленных пауз между словами, не ощущает враждебных взглядов и не замечает оттенки окружающего его айпейрона. К слову, ничего подобного не исходило от Михаила: он молча ел и его айпейрон опять потух. Вдоволь поиздевавшись над «коллегами», сытый Клод великодушно решил покинуть стол. Открывая дверь на улицу, он слышал, как демонстративно ожила беседа.
— Эти деревенские так смешно разговаривают!
— Смешно? Да ни черта не понятно, что они там метелят! Староста еще более-менее, а остальные!..
— Да как сказать. Лавочник тоже понятно разговаривает, — вставил голос Виго. — Может, тебе такие попались?
— Ага! — вспыхнул сарказм. — Всего лишь полдеревни! И еще половина молча сдрыснула!
— Потому что тебя увидела. Это повод задуматься!
И стражники захохотали.
Клод закрыл за собой дверь и бодрым шагом направился подальше от избы.
«И то верно! Как же я раньше не заметил? Для жителя далекой деревни, в которую наведываются четыре-пять раз в год, он слишком хорошо разговаривает на литературном авилонском языке, — размышлял Клод, спеша к месту своего ночлега. — Филиппо говорил, что нужно постоянно практиковаться, чтобы не потерять навыки. А этот разговаривал без запинок, не подбирал слова, а спокойно их использовал! Он не местный?».
Клод вышел на край деревни и запустил айпейроновый сигнал в сторону, где, как он высчитал, должна находиться его команда. Затем вернулся в избу, где ему предоставили жилье, и лег на кровать, чтобы не вызвать подозрение у команды Михаила. Клод думал о том, что всю информацию ему предстоит добывать в одиночку и тайком. И действовать он решил уже этой ночью.
Когда деревенские легли спать, стражники Стрельницка еще некоторое время бодрствовали. Особенно сосед Клода, Виго, никак не ложился: он то вещи гладил, то ботинки оттирал, то перебирал сумку. Клод полусидел на кровати с книгой Пиршека де Буа в руках и все время чувствовал себя экспонатом, за которым наблюдают. Так долго играть на публику Клоду не представлялось, поэтому ко второму рассказу спокойствие уже на треть сменилось раздражением. Ни сосредоточиться, ни нос нормально почесать… В отместку Клод начал демонстративно зевать и, когда цель заразить зевотой надзирателя осуществилась, отложил книгу и укрылся одеялом. Возня соседа продолжалась еще полчаса, а затем скрипнула кровать, и зашуршало одеяло. Клод сонно перевернулся на бок — спиной к кровати Виго — и принялся выжидать, не забывая поддерживать безмятежно-засыпающее состояние, чтобы сенсор не почувствовал подвоха. Через час он проанализировал айпейрон Виго и, заметив, что тот всего лишь претворяется спящим — хоть и очень удачно, — продолжил ждать. Кто кого брал измором — не понятно, но через часа два в комнате послышался самозабвенный храп. Айпейрон подтвердил, что сенсор уснул, и Клод бесшумно встал с кровати. Обувшись, он подложил под одеяло сумку и зимнюю шубу, накинул на себя телогрейку, которую надевал под низ, и направился к двери, избегая скрипучих половиц. Тихонько открыл дверь и юркнул на улицу.
Клод как будто провалился в прорубь — ночной морозный ветер пробирал до костей. Пожалев, что не взял рукавички, сенсор бодрячком побежал к дому Акакия, параллельно применяя технику согрева. На небе светил полумесяц, и света, отраженного от снежного ковра, вполне хватало, чтобы не использовать огонь.
Естественно, Клоду не сказали, в какой именно избе останавливался Акакий, однако он смог подслушать разговор двух стражников и через него узнал о нескольких важных деталях. Во-первых, дом находился «у черта на рогах», во-вторых, он был «дряблее, чем моя теща», в-третьих, у одного окна ставень висел на последней петле, потому что «я навернулся с лестницы, а хвататься нужно было за что-то». Нужная изба нашлась моментально, и даже айпейрон стражников сохранился, несмотря на попытки его минимизировать и обесцветить. Все благодаря лестнице.