— А теперь позвольте вам представить одну из любимых коллекций жены, — произнес господин Валентин, вывив Пенелопу их размышлений. Он направился по коридору в сторону помещения, где, судя по убранству, будет проходить празднество. К их группе присоединились и другие гости, в том числе госпожа Валерия.
— Узнаю шань-шуй [1] в исполнении Гу Сяоюань, — произнесла она мелодичным голосом, когда госпожа Камилла перешла к новой картине. — Меня поражает, как с помощью одного цвета можно создать произведение искусства. Сдержанная элегантность, — подытожила она, еле заметно метнув взгляд в сторону Пенелопы. — Думаю, лишь настоящие мастера способны на такое.
«Опять она пристала к моему художнику», — пронеслось в голове Пенелопы.
— Гу Сяоюань действительно мастер, — согласилась министр науки и образования и мягко улыбнулась, тем самым затушив подкинутый исподтишка огонек, и ее слова тут же подхватила госпожа Камилла.
Вскоре к обсуждению подключились еще две дамы и один джентльмен. Господин Валентин же тем временем молчал, наблюдая за женой. В его взгляде читалась гордость и еще что-то — трудноуловимое, загадочное. И при этом Пенелопа обнаружила, что исчез натиск его давяще-авторитарного айпейрона, как будто он предоставил жене возможность показать себя, но бдительность не терял.
Следуя за хозяевами и другими гостями по просторному коридору, Пенелопа не забывала о своих стражниках. То, что они выполняют особый приказ Ландора, девушка прекрасно знала, однако она никак не могла позволить, чтобы он узнал о ее местоположении ближайшие пару-тройку часов. Интуиция и здравый смысл подсказывали предотвратить это. В перерыве между разговором о картинах и художниках один из стражников Пенелопы приблизился и попросил выделить ему немного времени.
Пенелопа отошла в сторону.
— Что вы хотите мне сказать?
— Госпожа, — тихо произнес он, — мне необходимо проверить расположение экипажа и кучера. Позвольте выйти ненадолго.
— Я надеюсь, — прошептала Пенелопа, сократив расстояние, — вы помните, кто ваш официальный работодатель? От одного моего письма зависит, будет ли у вашей карьеры будущее, — она бросила на него взгляд, раскаленный как сталь. — Доложите, где я была и с кем, исключительно после окончания вечера. Выполнять.
— …да, госпожа, — повиновался стражник.
— И если это действительно так важно, экипаж с кучером проверьте, когда подадут десерт.
— Слушаюсь, госпожа, — произнес стражник и занял свое место.
Пенелопа вернулась в общество хозяев дома и гостей.
— В тот же период он написал «Мелодию весеннего ветра», — произнесла она, обратно вливаясь в беседу. — В ней особенно четко виден новый вектор развития. Эту картину мне посчастливилось приобрести пару лет назад. — И она кинула взгляд на своих стражников, которые тихо, еле заметно переговаривались. Поймав взгляд одного из них, Пенелопа зрительно передала ту же угрозу, и он кивнул, повинуясь.
Беседа плавно перетекла в зал. Постепенно все гости сели за накрытый стол, и Пенелопа еще раз окинула их взглядом.
«Владелица ресторана, владелец аптек, — перечисляла девушка, — владелец лавок с духами… Этих двоих я недавно видела в департаменте коммерции. Уверена, у остальных тоже есть свое дело, — подытожила она. — И что-то мне подсказывает, что здесь единицы хоть как-то приближены к верхушке побочной ветви, а некоторые и вовсе не из клана».
Когда сменилось музыкальное сопровождение, начался праздничный ужин. Сначала почти все внимание было приковано блюдам, время текло медленно, и сквозь него приглушенной нитью тянулась беседа на безобидные, маловажные темы. Одни считали своим долгом не позволить тишине за столом затянуться, а другие придерживались противоположного мнения и не отказались бы от компании молчания. Однако чем больше длился ужин, тем занятнее он становился.
Захватив вилкой кусочек мясного рулета, Пенелопа принялась его пережевывать и, распробовав, отметила, что острота начинки лишь слегка проигрывала остроте темы, которую поднял один из гостей — владелец аптеки, господин Уильям, если девушка правильно запомнила его имя. Лукавая безмятежность, витающая в особняке, наконец, начала сходить на нет, обнажая истинную причину этого вечера, раскаляющуюся с каждой минутой. Не потребовалось много времени, чтобы она приобрела такой же сочно красный цвет, как вино из вишни, которое с удовольствием пригубила Пенелопа.