Несмотря на то что эта встреча прокручивалась в его голове несколько раз, господин Луар все равно ощущал слабый озноб.
Поверенный господина Афанасия стоял в холле и рассматривал картину.
— Добрый день, — поприветствовал господин Луар. — Позвольте полюбопытствовать, по какому вы вопросу? Я, по правде сказать, несколько занят. Меня ждут.
— Добрый день. Я не отниму у вас много времени, господин Луар. Я вижу, в прошлую нашу встречу я недостаточно четко выразил свою мысль. Цех господина Федора должен принадлежать светлейшему господину Афанасию. Поэтому я прямо говорю вам остановиться.
— Остановиться? — насмешливо переспросил господин Луар и скрыл пеленой айпейрона волну беспокойства. — Не имею такой привычки. И я не припоминаю никаких договоренностей с господином Афанасием по поводу этого цеха.
Поверенный посмотрел на него долгим взглядом.
— Господин Луар, я вижу, вас задели слова господина, однако я настоятельно прошу вас одуматься и не делать то, что повлечет за собой последствия.
Гладь айпейрона тронуло раздражение. Господин Луар скривился и произнес:
— Бизнес есть бизнес. Я это понимаю. Уверен, вы тоже. И поэтому должны понимать, что цех будет моим, поскольку я предложил более выгодные условия.
— Ваши условия выгодны вам? Прошу прощения, но я в этом не уверен. Забудьте о цехе. Это вам мой личный совет. Для вас же будет лучше не переходить дорогу господину. Вы прекрасно знаете, что в его силах.
Холодный страх зародился внутри господина Луара, но он умело скрыл его другими эмоциями.
— Господин — извините, забыл, как вас там, — я не Хранитель Вадим, — с расстановкой произнес господин Луар. — Учтите это, передайте своему господину и не ставьте мне ультиматумы. Всего доброго!
Стражники явились мгновенно после искры хозяина имения и попросили гостя последовать за ними на выход. Даже это не смутило поверенного господина Афанасия.
— Что ж, ваше право, — он сдержано поклонился и удалился.
Господин Луар еще некоторое время стоял в холле, чтобы заточить в себе окрепший страх и вернуть своему коду нейтрально-позитивный оттенок. Когда ему это удалось, он натянул на себя улыбку, широко раскрыл двери и будничным тоном поинтересовался:
— Ну что, господин Федор, ознакомились с договором? — он шел к креслу.
— Да, я уже подписал.
— Прекрасно! Прошу прощения, что заставил вас ждать! — с этими словами он поставил в конце бумаги свою размашистую подпись.
*** *** ***
Несколько дней назад, окрестности близ Авилона
В окружении древних лесов, местами напоминавших чащу или лабиринт, в который можно войти, но не посчастливиться выйти, находился величественный трехэтажный особняк из черного кирпича. Его узкие окна, окаймленные рамой из кованого железа, издали походили на щели, а остроконечные пики на крыше были настолько высокими, что складывалось, ощущение, будто они вонзались в само небо.
Господин Всеволод вышел из экипажа и в одиночку направился в особняк, оставив своих стражников во внутреннем дворе.
— Светлейший господин Всеволод, добрый день! — поприветствовал его седовласый дворецкий и почтительно поклонился.
— Где сестра?
— Они со стражниками в музыкальной комнате, — отвечал дворецкий в старинной манере. — Дают показания.
Господин Всеволод немедля пошел туда. В сопровождении он не нуждался, поэтому слугам его сестры уже давно было приказано не навязываться. К слову сказать, навязчивостью называлось всякое попадание слуг на глаза госпожи, если их не звали. В обязанности слуг входило выполнять свою работу тихо и незаметно.
Звонкий стук каблуков по черному паркету эхом раздавался по, казалось, вымершему дому. На черных матовых стенах с запыленным эффектом висели картины в золотых рамах, а на полу то тут, то там тоненькие метровые подсвечники из черного металла держали горящие свечи. Было в особняке что-то, что делало его похожим на пещеру или охотничью хижину, которая позволяла скрыться от внешнего мира.