В первой карете ехали отец Даниил и отец Иннокентий. Пока первый спал, второй бодрствовал и умиротворенно любовался природой. Отец Иннокентий чувствовал себя отлично, как будто ожил или заново родился, и восполнял потерянное время, созерцая прекрасное. Иная же атмосфера царила во второй карете.
Адрио сидел напротив Клода и Семена и, отвернувшись, невидящими глазами смотрел в окно, как будто природа его, и правда, интересовала. Дорога уводила все дальше от замка Хранителя и все ближе к храму Равновесия. Все дальше от одной жизни и все ближе к другой.
Все при любой возможности пытались оказать Адрио поддержку, поднять ему настроение, говорили, что все образуется, но мужчине все это было не нужно. Жить одной жизнью, а потом резко все потерять… Почему так произошло? Что делать дальше? Ждать, когда все образуется? Или сорваться с места и вернуться? Но что за этим последует? Не сделает ли он хуже? Все эти вопросы роились в его голове, заглушая остальные мысли. Адрио уже дважды пытался поговорить с Ландором, достучаться до него, но почему-то это все только усугубило. Он сказал что-то не то? Сделал что-то не то? Если да, то что именно? Адрио не понимал.
Все ждали от Адрио конкретных действий, конкретной позиции, а он и сам не знал, что делать дальше. Что же тогда он может им дать? Мужчине хотелось побыть одному и молча, в своем темпе во всем разобраться. Однако отойти в сторону, попросить дать ему время он не мог. Для солдата показать слабину сродни смерти. А для командира — погубить весь отряд, людей, которые доверили ему свою жизнь. Адрио ни в коем случае не мог этого допустить. Поэтому он находился рядом со всеми, что-то отвечал, даже если это было трудно. Даже если этого совершенно не хотелось.
Так прошел пятый или шестой (или седьмой?) день в пути. Адрио точно не знал. До храма Равновесия оставалась еще примерно половина. Время тянулось так медленно и так быстро одновременно…
И вот они уже меньше двух недель живут при храме Равновесия. За это время Адрио несколько раз порывался вернуться или кинуться на поиски того, кто управлял господином Артемом. Или им управляло несколько людей? Адрио не знал, кто это, сколько их, как и где их искать. Думал, что походу разберется. Однако до этого так и не доходило — или его останавливали, или он сам возвращался. Адрио никогда бы не подумал, что способен испытывать такие сильные эмоции и что они могут быть неподвластными его контролю. Это все было впервые.
От Пенелопы скоро должно прийти ответное письмо, однако ощущение радости было омрачено взявшейся из неоткуда тревогой. Почему появилось это чувство? Что могло произойти? Адрио решил дождаться письма, чтобы все узнать, однако чувства беспокойства, страха, злости, сожаление не отставали от него ни на шаг. Такой огромный спектр чувств обрушился на него, ослепив, оглушив своей массой и напором. Ни разу за всю свою жизнь он не испытывал ничего подобного. Адрио даже не мог предположить, что он способен столько всего чувствовать одновременно. Он оказался уязвимым перед самим собой. И если он не может с собой справиться, то что говорить об остальном?
Адрио сидел на земле, опершись о какой-то камень. На согнутое колено он положил руку, а сверху на нее — голову и закрыл глаза, уже не в силах противостоять чувствам загнанности и уязвленности.
— Ты выбрал самое лучшее место для обзора, — сзади послышался голос отца Иннокентия.
Адрио надеялся, что тот пройдет мимо, но нет — все-таки решил подойти. Но бывшему главе стражи уже было все равно.
Отец Иннокентий тем временем присел около него в позе лотоса, аккуратно расправил мантию и посмотрел перед собой.
— Великолепный пейзаж.
«Пейзаж?» — пронеслось в голове Адрио, но проверять он не стал. Просто поднял голову и уставился на траву под ногами, делая вид, что просто отдыхает. Ответить что-то было тяжело. И, кажется, момент уже был упущен.
— Великолепный, правда? — старик настойчиво требовал ответа.
— Да, — вынужденно отозвался Адрио, глядя в одну точку.