— Дорогая моя Пенелопа, — произнес он, направляясь к ней, — неужели вы решили сделать мне сюрприз?
Девушка пошла к нему навстречу. Они встали под навесом.
— Добрый день, Иван Прокофьевич, — она улыбнулась, когда он поцеловал ей руку. — Карета сломалась. Пришлось заехать сюда.
— Значит, сюрприз не для меня. Уже третий раз… — протянул он и усмехнулся.
— От вас ничего не скроешь, — Пенелопа пожала плечами, вспоминая, что с начала года посетила семью Евграфа как раз три раза. — Вас тоже давно не было в Авилоне.
— В ближайшее время исправлюсь, — он хитро улыбнулся. — Вы уже ужинали? Дождь закончится не скоро, а здесь, — он кивком указал на таверну, — условия не самые лучшие.
Дверь таверны открылась, и оттуда пахнуло сгоревшим луком и прокисшей капустой. Соблазн был велик, однако…
«Ландор ждать не любит», — пронеслось в ее голове.
— К сожалению, мне нужно вернуться в замок как можно скорее. Осталось несколько незаконченных дел. Как насчет следующей недели? Когда вы свободны?
— Да, начало года выдалось загруженным, — согласился он и выставил руку. Дождевая вода капала на ладонь. Этот жест показался ей почему-то успокаивающим.
— И в целом сложным, — кивнула девушка. — После ложного обвинения госпожа Властемира решила создать центр помощи для слуг и попросила нас о содействии. Теперь ей с этим помогаю я. Но, если это поможет людям, я только рада.
— Ох, эта излюбленная подмена понятий, — усмехнулся Иван Прокофьевич, выливая воду из ладони. — Защита слабых и контроль над ними, забота об обществе и цензура, побочная ветвь и… — он замолчал и перевел взгляд на Пенелопу. — Такова человеческая суть, которую нужно просто принять.
Пенелопа уже забыла о дожде, зачем она вернулась, почему должна торопиться в Авилон, и ветер перестал казаться прохладным. Ее мысли крутились лишь вокруг одного.
— Побочная ветвь и что? — настороженно спросила она.
Сапфировые глаза Ивана Прокофьевича коварно блеснули.
— Рассказ долгий, дорогая моя Пенелопа. До моего дома ехать двадцать минут. Если вы уже ужинали, приглашаю вас на чаепитие.
Мужчина с мягкой улыбкой указал рукой в сторону своей кареты, приглашая.
— С радостью, — произнесла Пенелопа и уверенным шагом направилась к ней.
*** *** ***
Пенелопа вошла в кабинет Ивана Прокофьевича, и ее взгляд зацепился за незнакомый пейзаж. Это была прямоугольная картина в длину метр или полтора, а в высоту до полуметра. На ней автор изобразил особняк с красной черепицей, уютной террасой, у подножия которой под лучами солнца блестела водная гладь. Слева от особняка зеленел сад. В центре него выделялась ветвистая рябина, а справа… Девушка подошла поближе, чтобы рассмотреть, как два дерева с бело-серыми стволами, но не березы, сплелись во что-то напоминающее сердце. Она подняла взгляд и остановилась на цепи гор с заснеженными вершинами.
— Нравится? — прозвучало за спиной.
Пенелопа обернулась.
— Да. Приобрели новую картину?
— Поменял раму и перевесил, — поправил Иван Прокофьевич. — Решил освежить интерьер. Прошу присаживайтесь, — он указал в сторону накрытого стола для чаепития.
Бросив взгляд на низ картину, девушка обнаружила подпись художника, но, не увидев знакомые черты, направилась к столу, на котором стоял чайный сервиз и двухъярусные этажерки с разнообразными канапе и мафинами.
— Не так давно мне доставили изумительный зеленый чай, — говорил мужчина, наливая горячую жидкость в фарфоровые чашечки. — Это неферментированный чай. Его листья вырастили с помощью техники затемнения: кусты с чаем на время закрывали от солнца. Попробуйте и скажите, какой он на вкус.
Пенелопа послушно взяла чашечку и пригубила.
— Его подают с сахаром? — спросила она, распробовав вкус.
— Это все затемнение, — ответил Иван Прокофьевич. — И заметили? Горечи меньше. Говорят, это альтернатива кофе: тоже бодрит. На себе я пока это не заметил, но, быть может, вам повезет, — он мягко улыбнулся и сделал глоток.