Ландор, погруженный в собственные мысли, несся дальше по коридору, отбрасывая на обветшавшие стены разнообразные тени: от надменного великана с длиннющими руками до злобного карлика с уродливым крючковатым носом.
«Есть только два полюса, — размышлял Ландор, — северный и южный, положительный и отрицательный, — бесцеремонно распахнув дверь, он вошел в покои родителей. — То, что важно, и то, что и яйца выеденного не стоит».
Окинув критическим взглядом содержимое помещения, мужчина открыл все окна, а затем направился к месту, где родители хранили семейную хронику.
— Начну с нее.
Ландор подошел к старинному массивному шкафу из темного дерева с золотистым отливом. На его толстых лакированных полках со скругленными бортиками теснились разнообразные книги примерно одной высоты. Этот шкаф, как и остальные, возвышался над Ландором, доходя до самого потолка. Мужчина поставил на ближайшем комоде, таком же крупном и темно-коричневом, канделябр, выхватил из неосвещенного угла стул и поставил его рядом со шкафом.
Под весом Ландора мягкое сиденье скрипнуло, а опоры и ножки слегка хрустнули. Выпрямившись, мужчина принялся шарить рукой в глубине одной из полок. Его макушка касалась нависающей шторками паутины, а пауки, не ожидая вторжения, прытко зашевелили лапками, расползаясь по углам, и вскоре затихли в тени, выжидая.
— Не то, — про себя бубнил Ландор, выудив первую книгу. — И это не то. Да где же оно?
Передвинув стул, мужчина опять встал на него и продолжил поиски.
— И это…
Выругавшись, Ландор предпринял еще одну попытку, но на другой полке, находящейся выше.
— Ага, наконец-то! — радостно воскликнул он, нащупав знакомые квадратные заклепки на корешке.
Расчистив место, Ландор вытащил тяжеловесную немалых размеров рукопись, облаченную в узорчатую броню из позолоченного железа. Ландор спрыгнул со стула, заставив пламя свечей дрогнуть, и положил книгу на письменный стол со встроенными тумбами вверху и внизу и специальной подставкой под канделябр. Вернувшись с зажженным канделябром, Ландор осветил аккуратный стул неизвестного из-за пыли цвета и с едва уловимым растительным узором и сел на него. Ландор принялся перелистывать толстые, шершавые страницы с пожелтевшими концами. Года пролетали один за другим, запечатлеваясь в памяти бесконечно сменяющимся калейдоскопом и несколькими памятным событиями. Перевернув очередную страницу, Ландор замер.
«5983 год», — погодя прочитал он крупную уставную надпись на шмуцтитуле.
Ландор, пересев на более удобный диван вместе с рукописью, перелистнул и принялся изучать события одно за другим, вчитываться в каждое слово. За его спиной в вытянутом распахнутом окне темно-серую небесную гладь робко тронул первый луч. Он рос, с акварельной нежностью окрашивая небо в светлые тона. Начал различаться контур туч, затем их прогнали белые облака, медленно плывя по голубому небу. Наступило раннее утро.
Ландор, прислонив голову к спинке дивана, мирно спал, а раскрытая семейная хроника лежала на его ногах, грозясь съехать на пол и всех разбудить. Мужчина во сне слегка пошевелил ногой, тем самым убедив рукопись воплотить угрозы в жизнь. Сначала она бочком проехалась чуть ниже, а затем, потеряв точку опоры, шурша соскользнула и рухнула со смачным грохотом. Ландор как ошпаренный вылетел из сна и встал, пытаясь разглядеть врага заспанными глазами. Сон туманился в его голове, а все тело, особенно левая часть, ломило из-за неудобной позы, но огонь обволок его руки крепко. Наконец, увидев виновника поганого пробуждения, Ландор тихо выругался и, развеяв огонь, переложил рукопись на столик.
— Хоть цела, — пробубнил он, хмурясь, и направился вниз перекусить.
*** *** ***
Ландор сидел за столом в родительских покоях и изучал содержимое семейных хроник. Он медленно перелистнул страницу. Затем, спустя некоторое время, еще одну. И еще.
Прочитав следующую запись, мужчина нахмурился.
«Еще один конфликт с Аскольдом и Аделаидой, — подумал он и презрительно сжал челюсть. — Если бы не признание Артема, я вполне решил бы, что виновники они. Мотивов множество».
Увидев запись за 8-й день 5-го месяца, Ландор горько усмехнулся.
Ландора пригласили работать писцом в гильдию господина Ильи в Дельфиниуме, но он отказался, сославшись на то, что предпочитает остаться в Авилоне.