И вот Станислав сидит в камере. На щеке и возле губы краснели ссадины. Его очки разбились, шляпа где-то потерялась, а камзол и вовсе был раскрыт, обнажив рубаху. Зато парик остался, продолжая и дальше выполнять свои обязанности.
Станислав хмуро следил, как полоумный, который, как оказалось, был стражником, яростно обсуждал его со своим товарищем.
«Выглядит знакомо, — подумалось Станиславу. — Игорь зовут? Может, в замке он служит...»
На допросе Станислав не стал рассказывать истинную цель слежки. Все-таки ему доверили выполнять задание государственной важности, а такое обычно держат в тайне. Вместо правды он наплел о поиске работы и так приправил все житейскими проблемами и жалобами, что вызвал аллергию у стражников. Хорошо было то, что у Станислава как у профессионального газетчика в почти каждом отделении стражников, госструктуре и далее по списку был знакомый. И отделение, куда его посадили, не стало исключением. Один из стражников узнал друга по парику и согласился выполнить его просьбу — уведомить госпожу Пенелопу о случившемся и попросить ее о помощи.
Через некоторое время в отделение вошел гонец и направился в кабинет главы. Когда они оба вышли, глава приказал дежурному выпустить Станислава и вернулся к работе.
— Что происходит? — удивился Фельд и, услышав краткое объяснение, воскликнул: — Что? Его что ли? — и ткнул пальцем в сторону Станислава. — Выпустить?
— Именно, — утвердительно кивнул один из стражников.
Фельд окинул Станислава недоверчивым взглядом, когда тот выходил из камеры, довольно улыбаясь и глазами, полными щенячьей радости, смотрел куда-то в окно. Игорь проследил за взглядом, но увидел лишь остановившуюся неподалеку карету, совершенно не примечательную. Стражник посмотрел на искрящегося негодованием Фельда и похлопал ему по плечу.
— Чего уставился? И нам пора.
Фельд что-то неразборчиво пробурчал и вдруг спохватился:
— Мои саквояжи!
Глава 8.2
На Авилон уже спустился вечер. На улицах горели фонари, подсвечивая золотом желтые и красные листья деревьев. Моросил шуршащий дождик, брызгая на окна кареты, в которой ехали Станислав и голубоглазая дама сердца. Они обсуждали сегодняшнюю находку.
— Варвара, — позвал девушку Станислав, — я могу попросить тебя об одолжении?
— Конечно, — без толики сомнения откликнулась Варвара и бросила взгляд на окно кареты, по которому стекающие капли дождя складывались в любопытный узор.
— Меня поймали недалеко от мастерской. Возможно, были свидетели. Не могла бы ты сблизиться с Инной и узнать по поводу исчезновения ее отца?
— Хм-м… — задумалась девушка. — Такое не рассказывают первому встречному… Чтобы она со мной заговорила, нужно как минимум неделю проработать вместе, а у меня выходные и так редко бывают.
Станислав виновато поджал губы.
— Не подумал.
— Я спрошу у госпожи. Думаю, она что-то придумает. Кстати, — Варвара сделала паузу и, не смотря на Станислава, неловким движением убрала прядь с лица, — у стражника, который тебя поймал, шишки и ссадины на лице… Это ты его? — и перевела на него взгляд с танцующими голубыми огоньками.
— Д-да, — ответил Станислав, ведь технически все так и было. — Так получилось.
Варвара сдержано улыбнулась и посмотрела на газетчика так, что тот покраснел. Станислав приосанился и горделиво приподнял подбородок.
Утром следующего дня Станислав отправился в замок Хранителя на встречу с отцом Даниилом. Когда он вошел в одну из комнат лазарета, тот как раз проводил какой-то эксперимент, смешивая ингредиенты в пробирках. И запах стоял не из приятных.
— Доброе утро! — поприветствовал он, пряча нос в воротнике.
— Станислав! — обрадовался отец Даниил, отвлекшись от процесса. — Какими судьбами? — и, услышав шипение, принялся быстро что-то записывать на бумаге.
— Я не отвлекаю?
— Секунду… — и он полностью погрузился в исследование, что-то измеряя и записывая. — Секунду… — приговаривал он. — Можешь присесть…
Станислав кивнул, сел на стул неподалеку и начал тихо как мышь ждать, рассматривая содержание рабочего кабинета отца Даниила. Полки были забиты всевозможными бутылочками, коробочками, приспособлениями, стояли стопки разных книг, записей. На двух столах ситуация была не намного лучше.