Несмотря на близость к самому архиепископу, Коэри в любой момент могли убить. Просто за то, что он вампир. Тиагед, надо отдать ему должное, быстро нашёл выход из положения: он обрядил Коэри в просторный балахон, а на голову заставил надеть мешок с прорезями для глаз. И объявил, что этот человек — отшельник и преданный последователь Церкви, поклявшийся не снимать с лица мешковины до полной победы над врагами. Какими именно врагами, архиепископ уточнять не стал, дав пищу для размышлений своим служкам. Те, в свою очередь, заподозрили в новичке обычного прокажённого — уж очень одежда похожая, но в конце концов пришли к выводу, что их господин — слишком разумен, чтобы приближать к себе такую заразу, а, значит, и им опасаться нечего.
А потом, на марше, Коэри почувствовал присутствие вампиров. Не тех, кто шёл с ним и был пленён, а других. Кто-то знакомый пришёл в тилисский военный лагерь… понятно, с какой целью. Коэри, понимая, что рядовые солдаты и офицеры Тилиса ничего не смогут противопоставить вампирам ночью, а сам он с несколькими противниками не совладает, сумел добраться до Тиагеда и убедить его действовать так, как скажет он, Коэри. Церковник недолго колебался и приказал своей личной охране во всём подчиниться «отшельнику». План Коэри удался блестяще — потеряв всего пару десятков солдат, тилисцы в итоге сумели окружить ночных убийц, забросать их сетями с железными вставками и пленить. Тиагед, раздувшийся от гордости, уже утром хвастался королю Тилиса о превосходной операции. Король впечатлился — вампиры могли наделать немало бед, бесшумно вырезав солдат и офицеров, и распорядился казнить их самым мучительным способом. На казнь, которая растянулась на два дня, собралось почти всё тилисское войско. Коэри наблюдал за мучениями и гибелью бывших соклановцев, прячась за спинами свиты архиепископа. Он не жалел ни мастера Улвама, ни его подручных. Единственное, что его удивило — присутствие в этом отряде Илонны. Как эта девчонка, едва научившаяся сносно фехтовать, попала в число элитных бойцов, он не понимал. Но и особо интересоваться этим не стал — ну попала и попала. А теперь попала на костёр. Коэри всё ждал, когда же архиепископ начнёт убивать ту, которая принесла известие клану о его предательстве, но Тиагед только велел отхлестать вампиршу кнутами. Окровавленная, с вырванными кусками мяса, Илонна висела, прибитая к кресту, и Коэри наслаждался её мучениями. А потом в тилисский лагерь ночью пришёл какой-то сумасшедший маг и устроил такое побоище, какого Коэри до сих пор видеть не доводилось. Наутро, бродя среди дымящихся углей, вздувшихся лошадиных туш и сотен вонючих разложившихся трупов солдат, Коэри узнал неприятную новость — нападавший не просто обрушил море огня на тилисцев, он ещё и снял и унёс с собой вампиршу. Коэри от злости скрипнул зубами — месть у него украли.
Глава 6
За время похода тилисцев к столице Ситгара Коэри выполнил несколько деликатных поручений архиепископа. Количество врагов церкви уменьшилось, и никто не заподозрил в их убийстве ни странного отшельника, ни, тем более, архиепископа Тиагеда. Церковник остался доволен и даже расщедрился на то, чтобы освободить пленённых вампиров с условием, что они всё-таки принесут клятву на крови. Но Коэри уже перегорел настолько, что ему стало безразлична судьба бывших товарищей — он посоветовал архиепископу убить их. Тиагед удивился, но согласился — эта казнь лишний раз поднимет авторитет церкви и лично архиепископа. Коэри только попросил, чтобы перед сожжением палач объявил о том, что один из казнимых — он, Коэри. Тиагед понимающе хмыкнул и пообещал исполнить это. Вот только казнить всех троих пленников не получилось — двое, узнав о предстоящей казни и судьбе отряда мастера Улвама, смогли убить себя. Третьего успели оглушить, вырвали ему язык, чтобы он не смог сказать ни слова разоблачения, и позже казнили под стенами Тирогиса. Коэри испустил облегчённый вздох — теперь даже если кто-то и подозревал, что он жив, будет убеждён в его смерти.