Абылай вернулся в памяти на несколько лет назад, когда впервые увидел костяного дракона. Тот упал с неба среди бела дня прямо около ханской юрты, подняв тучу пыли. Абылай, выскочив из юрты, увидел в паре десятков шагов от себя оживший ночной кошмар — дракона-скелета, состоящего из полуобглоданных костей. Глазницы его горели неярким красноватым светом, а вокруг пасти клубилось и тут же исчезало еле заметное зеленоватое облачко, при виде которого Абылай сразу понял — лучше с ним не соприкасаться, оно явно ядовито.
Бешено ржали кони, срываясь с коновязей, бестолково бегали люди, женщины завывали и укрывали головы подолами юбок, нукеры, обязанные защищать хана в любых обстоятельствах, в диком ужасе разбежались прочь. А сам Абылай — полуголый и растерянный, смотрел на спускающихся с дракона двух женщин. Те слезали, переступая по костям скелета, как по лестнице. Спустившись, они неспешно направились в сторону ханской юрты. Абылай сразу же понял, что эти женщины — ведьмы. Кто такие и откуда — сразу не понять. У хиваши — исконных врагов Сарды, были женщины-ведьмы, захватившие власть в каганате, и именно их чёрное колдовство мешало Абылаю обрушиться всей мощью на пустынников. Потому что у Сарды никого из колдунов подобной силы не было. Шаманы не в счёт, они хороши только в камланиях и призыве духов предков. Абылай понял, что разбежавшиеся в страхе воины ничего не смогут противопоставить ведьмам и их ужасающему мёртвому дракону, и решил сделать единственное, на что был сейчас способен — погибнуть с честью.
К его счастью, ведьмы были настроены миролюбиво. Они заставили драконы лечь, а сами, опознав в полуодетом человеке хана, вежливо поздоровались. Абылаю ничего не оставалось, как пригласить незваных гостий в юрту. Но перед тем он, извинившись, велел собрать своих нукеров. Бывший тогда ордабасом Колутай быстро собрал разбежавшихся телохранителей и построил их перед разгневанным ханом. Абылай не стал распинаться о проявленной ими трусости, просто приказал казнить каждого десятого, независимо от того, стоял ли тот в карауле или отдыхал. И первым, чья голова слетела с плеч, был ордабас Колутай.
А потом Абылай разговаривал с ведьмами. Он удивился, когда узнал, что женщины действительно были теми самыми страшными ведьмами из хивашского Ковена, но удивился куда больше, когда они заявили, что с недавнего времени являются врагами хивашского кагана, а прилетели в Сарду в поисках покровительства великого хана. Абылай был человеком жестоким, коварным и хитрым. Он убил троих единокровных братьев в борьбе за место на белой кошме, причём, одного заколол лично. Он приказал удавить знаменитого старца Хаттая, доносившего народу слишком крамольные сказания, в которых он — хан, выглядел непристойно. Абылай правил жёстко и жестоко. Иной раз его заносило — даже он сам это понимал. Десять лет назад он приказал под корень вырезать четыре больших рода, посмевших противиться его воле — степь в тех местах до сих пор выглядит ржавой от пролившейся крови. Да, позже он сожалел о своей непомерной жестокости, но только наедине с собой. А чтобы народец не подумал, что хан понапрасну извёл столько людей, Абылай велел уничтожить ещё один род, вознамерившийся откочевать из Сарды за Большой Камень. Вот так, на крови и страхе держалась его власть.
Но при всех своих злобе, коварстве и жестокости хан не был глупцом. Он сразу уловил выгоду, которую ему сулило сотрудничество с ведьмами. Заполучить двух сильных колдуний, в то время как его заклятые враги, напротив, лишились своих магических сил, это было прекрасно. Хан выделил ведьмам самую лучшую юрту, дал в охрану два десятка своих нукеров и приказал исполнять любое их пожелание. Услышав последние слова хана, светловолосая улыбнулась и спросила, а если им понадобятся человеческие жертвы, их тоже предоставят? Хан, не моргнув глазом, ответно спросил «сколько и когда». Ведьмы не стали развивать эту тему, только уважительно поклонились и ушли обживаться.
Решению хана удивилась вся Сарда. Он не казнил ведьм самым мучительным способом или не приказал отравить. В Сарде женщины ценились только как хранительницы очага. Их удел — рожать детей, ублажать мужа и подчиняться его родне. Некоторым своим наложницам, молоденьким и не успевшим надоесть, хан дозволял больше — они даже иногда командовали нукерами, посылая их с каким-нибудь важным известием в роли гонцов к хану, уехавшему на охоту. Но не более. А тут появились какие-то неизвестные женщины, пусть и колдуньи, и хан велел пылинки с них сдувать. Народ удивился, но подчинился.
Как позже выяснилось, поступок хана был правильным. Ведьмы за покровительство отплатили Абылаю многими полезными вещами. Первая — это сеть охранных амулетов, которая была разбросана на день конного пути от ставки хана. Как появились эти амулеты, так и отпала необходимость в дозорных на холме Духов. Теперь ордабас — глава охраны ставки, в любое время знал, откуда и сколько народа приближается сюда, в столицу Сарды. Очень полезную штуку смастерили ведьмы, жаль только, что охранные амулеты могли вновь заряжать только они сами. Шаманы, которым Абылай велел научиться премудростям обслуживания амулетов, только бились лбами о землю, униженно прося прощения за то, что не могут овладеть тайной управления чужой магией.