Сегодня старик ясно чувствовал, что приступа не будет. Во всяком случае, если его не спровоцируют извне. Мастер Иггер задумчиво пожевал тонкими сухими губами. Намеченный визит к красной драконице как раз и мог быть тем, что пробудит сумасшествие, но повидать драконицу ему необходимо. Вообще-то красная вовсе не жаловала старейшего мага Ситгарской Академии, как, впрочем, и всех остальных, и при первой встрече попыталась сжечь его. Это, конечно, ей не удалось — не доросла ещё до того, чтобы причинить ему настоящий вред. Однако, хламиду, в которую в тот раз был одет Иггер, спалила в пепел. Оставшийся нагим старый маг рассердился, что послужило спусковым крючком для внеочередного приступа. Дилль не зевал, вовремя включился, и спустя десять минут огненной схватки старый мастер пришёл в себя. Вот только после этого от драконятни остались лишь обгорелые балки. Хорошо хоть Гейрге успела не только сбежать, но и утащить за собой сына, так что драконье население Академии не пострадало. Диллю, правда, пришлось много чего разного и нелестного выслушать от мастера Харнора по поводу разрушения академического имущества, но ученик ловко перевёл ответственность на учителя. Так что мастеру Харнору, несмотря на всё его влияние, пришлось умолкнуть: старейший маг Академии — не тот человек, на которого можно безнаказанно ругаться. С того момента прошло много времени, и ни разу Иггер больше не пытался установить контакт с красной. Да и с остальными молодыми драконами тоже — с ними вообще не о чем было разговаривать. Они и говорить-то ещё не умели. Но теперь старому магу понадобилось встретиться с Гейрге. Ученику он объяснять ничего не стал, просто изъявил желание наведаться к красной.
Иггер неторопливо шагал к драконьим стойлам, Дилль придерживал его под локоть — не из вежливости, конечно, а чтобы максимально быстро заметить ядовито-жёлтый огонь и начать ему противодействовать. Встречные адепты, завидев ковыляющего старика и Дилля, поспешно порскали в стороны, маги рангом повыше тоже убегали, но при этом стараясь изобразить крайнюю занятость. Ну, естественно, никакому разумному человеку не хочется оказаться внезапно поджаренным. Так что путь до драконятни учитель и ученик проделали по пустым коридорам.
Остановившись на расстоянии десятка метров от обиталища Гейрге, Иггер спросил:
— Дилль, ты понимаешь, что она говорит?
— Скорее, догадываюсь, — пожал плечами Дилль. — Всё-таки Гейрге ещё слишком молода, чтобы овладеть ситгарским. Хотя пару слов она уже умеет выговаривать. А что?
— Но всё понимает? — старик и не подумал ответить на заданный вопрос.
— Возможно, не всё, но многое. Но только когда с ней говорю я или Илонна. Остальных она не понимает или делает вид. А что?
— Хватит «ачтокать», так ты становишься похожим на деревенщину. Иди к драконице, а я здесь постою. Будешь переводить.
Дилль с сомнением посмотрел на учителя, потом огляделся — рядом потенциальных пострадавших не было видно, и направился к раскрытым воротам жилища Гейрге.
— Здравствуй, сестра! — громко поздоровался он с красной. — И тебе, Шехан, тоже привет!
Гейрге, лежавшая на боку, приподняла голову, убедилась, что в её жилище вошёл Дилль, а не кто-то посторонний, и что-то проворчала, выдохнув небольшой клуб дыма. Дилль только усмехнулся — обычно Гейрге дым не пускала, сейчас же это была демонстрация недовольства драконицы стоящим поодаль стариком. Из-за спины матери выпрыгнул Шехан и, ничуть не смущаясь присутствием Иггера, бросился к Диллю и попытался свалить его наземь.
— Вот тебе, мелкий пакостник! — Дилль ловко увернулся от проворного драконыша и щёлкнул его по носу. — Шехан, отвянь! Гейрге, скажи ему.
Мелкий, хотя не такой уж и мелкий, если разобраться, Шехан ещё попрыгал вокруг Дилля, но после рыка матери понуро поплёлся в свой угол. Дилль решил подсластить пилюлю: