Но то, что однажды было открыто, могло быть распечатано повторно. Тринн и Аид, посовещавшись, приняли решение до конца исполнить свой долг Хранителей — помогать сверхголему в охране запечатанного портала. И поселились в Запретном пределе. Так же поступили ещё несколько драконов, в том числе и двое Великих. Единый никак не отреагировал на Хранителей, словно не замечая их. Однако и Тринн, и Аид знали, что голем не выпускает драконов из виду. Ни разу он не натравил на них своих сумасшедших созданий, которых кроме Запретного предела больше нигде увидеть было нельзя. Ни разу голем не напустил на их гнездовье зомбаков, а те, что изредка всё же забредали на территорию драконов, явно притащились туда сами по себе, а не по приказу Единого. Со своей стороны драконы тоже не стремились общаться с могущественным созданием, хотя все они выполняли одну и ту же работу по сохранению мира.
Драконы, как бы долго они ни жили и какое бы огромное количество жизненных сил у них ни имелось, но когда-нибудь и к ним приходит Великая Госпожа. Свидание, от которого не может отказаться ни одно живое существо. Те, что были Великими, умерли, те, кто был обычными красными, зелёными и фиолетовыми, стали Великими с чёрной, как мрак Запретного предела чешуёй. Вот так, через триста лет после Величайшей битвы в Запретном пределе остались только трое Великих: Тринн, Аид и Гектор. Остальные — разноцветный молодняк, бестолковый и практически не владеющий речью других разумных. Поначалу Тринн и Аид пытались как-то воспитывать подрастающее поколение, но молодняка было слишком много для двоих, а процесс становления — слишком долог. Гектор, обитавший на другой стороне Запретного предела, иногда сообщал, что пытается воспитать какого-то юнца, но ни разу не подтвердил, что его усилия завершились удачно, и дикий драконыш стал полноценным членом редеющего с каждым годом драконьего сообщества.
Тринн и Аид давно смирились с тем, что у них не будет королевы, что никто не откроет им межмировой мост, чтобы Хранители Тангрина могли посетить иные миры, научиться там новым приёмам и обменяться опытом с местными Хранителями. И тем удивительнее было то, что случилось.
Тринн отравилась. Не сама по себе, а сожрав хивашского шамана. Обычно отравить дракона невозможно — могучий организм Хранителя способен переваривать без вреда для себя даже ядовитейшую кислоту, растворяющую камни. Но посох погибшего в пасти Тринн шамана был напичкан некромагией — единственной магией, некоторые заклинания которой способны нанести вред драконам. Но даже примени шаман эту магию против Тринн — это не оказало бы на неё смертельного влияния. Однако то, что кусок посоха застрял меж зубов драконицы, сыграло свою зловещую роль — непосредственный контакт с плотью дракона сделал то, что считалось невероятным и невозможным. Великая драконица отравилась и начала медленно угасать, не понимая причины этого. Она искренне считала, что виной всему внезапно разболевшийся зуб. Аид был бессилен помочь своей подруге, и тогда Тринн приняла решение обратиться за помощью к людям.
Когда-то давно людские маги владели такой магией, которая благотворно действовала на драконов. И порядком обессилевшая Тринн полетела к ближайшему городу, где обитали искомые маги — к Неонину. Но не успела она добраться до городских стен, как навстречу ей вышли все имеющиеся в Неонине вооружённые силы. Тринн даже не успела объяснить своё появление, как ей пришлось вступать в бой — ну не позволять же жалким двуногим истыкать копьями и насадить её на вертел, как какую-нибудь корову. Великий дракон — это огромная боевая мощь, и, несмотря на ослабленное состояние, Тринн легко разгромила выступившие против неё войска. А потом, впавшая в боевую ярость, принялась и за город. Те, кто успел, сбежали, а кто не успел… остались в виде обугленных тушек. После всего, что произошло, Тринн потеряла надежду на помощь, но и лететь обратно в Запретный предел смысла и сил не было. Она осталась в развалинах Неонина, чтобы в последнюю вспышку жизненных сил взлететь и умереть в полёте. Прилетевший Аид, уважая последнюю волю подруги, попрощался с ней и улетел в Запретный предел, исполнять долг Хранителя уже в одиночку.
Потом люди предприняли ещё несколько попыток уничтожить её, и всякий раз это заканчивалось разгромом присланных смешных сил. Тринн, перед тем, как спалить наглецов, спрашивала, не привели ли они с собой магов — не то, чтобы она надеялась на это, но и упускать последний шанс не хотела. Но пришедшие атаковать её магов не имели, зато кроме обычного оружия тащили с собой крохотные пузырьки с мочой василиска, от которой любой дракон впадал в неконтролируемую ярость. Надо ли говорить, что после того, как Тринн получала в морду отвратительно воняющее зелье, она приходила в бешенство, результатом чего являлась гибель всех осмелившихся прийти по её душу.