— Сейчас посмотрим, чьё оружие крепче, — прорычал он, примериваясь рубануть по вражеской секире.
Но единственная уцелевшая рука демона вертелась не хуже ветряной мельницы в ураган — Дилль попросту не мог улучить момент и ударить посохом по мелькавшей перед ним с огромной скоростью секире. И ему всё время приходилось отпрыгивать то в сторону, то назад, то снова падать ничком. А потом вскакивать и опять отпрыгивать, потому что туда, где он только что находился, впечатывалась ножища демона или врезалось лезвие секиры. Но, несмотря ни на что, Дилль успевал иногда попадать огненным посохом по демону. Ну, куда успевал, туда и попадал. Жаль, что серьёзных ран не мог нанести.
Бозиан исступлённо ревел и никак не мог попасть в мелкого и увёртливого врага. Несмотря на ужасающие ранения, которые обычного штурмовика уже убили бы, сил у него оставалось предостаточно, вот только толку от них не было. Вблизи наглец уворачивался и периодически жалил своим огненным прутиком, а отпускать дальше его было нельзя — арх рисковал получить новую порцию смертоносного огня. Так-то Бозиан имел сопротивляемость огню девять из десяти по шкале жрецов — то есть, мог выдержать даже огненное дыхание Хранителей. Но конкретно этот огонь был другим. Каким именно, Бозиан не понимал — он же не жрец какой-нибудь, но зато прекрасно осознавал, что ещё пары порций такого огня он уже не выдержит. Всё, что ему оставалось, это драться на близкой дистанции. И хотя архидемон умел и любил это дело, и мог выступить против любого противника — даже против Великого Хранителя, сейчас он чувствовал, что проигрывает. А помощи от своих войск ждать бесполезно. Потому что любой, осмелившийся встрять в поединок архидемона, даже пытаясь ему помочь, рисковал лишиться жизни. Ибо попытка помешать дуэли всегда каралась смертью. К тому же, с Бозианом не его верные штурмы, а трусоватые летуны и жалкие собакоголовые. Да, их много больше врагов, но вон они, застыли и стоят, глазеют. Истинные демоны за это время уже разбили бы остатки врагов и грызли бы их сердца, урча от наслаждения.
Дилль, который уже абсолютно перестал себя контролировать, тем не менее понимал, что в этом поединке ему ничего не светит. Будь он действительно драконом, его бы защищала чешуя и гребни, у него были бы зубы, мощные лапы и убойной силы хвост. А сейчас, в этом хилом теле он был вынужден уворачиваться от любого удара врага — потому что даже самое слабое касание превратит его в кровавый фарш. И это неимоверно злило Дилля, доводя прямо-таки до исступления. Муары уже давно забросили попытки образумить своего хозяина и только поддерживали его физическую форму.
Оба необычных поединщика на несколько секунд застыли. Они кипели безумной яростью и желанием убивать, но при этом отдавали должное врагу.
— Ты был хорош, — пророкотал Бозиан, хотя и сомневался, что противник его поймёт. — Но всё равно ты умрёшь.
— Зря ты сюда пришёл, громила, — едва ли не прошипел Дилль. — Ты силён, но найдёшь тут только смерть.
Обмен «любезностями» закончился так же неожиданно, как и начался. Бозиан прыгнул вперёд, а Дилль, повинуясь наитию, не стал отпрыгивать вбок или назад, а, поднырнув под лезвие секиры, рыбкой скользнул громадному демону между ног. И пока тот не успел обернуться, с размаху вонзил ему огненный посох в поясницу. Он с удовольствием воткнул бы демону посох в сердце, но тот был слишком высок — так что, уж куда достал.
Посох древнего мага, покрытый красно-чёрным пламенем, вонзился в тело демона, как раскалённый нож в мягкое масло. Демон заревел так, что Дилль моментально оглох. Падая, арх в последний раз попытался ударить врага, но отказавшие ноги не позволили ему это сделать быстро, а потом Дилль успел отпрыгнуть в сторону.
— Получай, вражина! — взвыл он, выпуская драконье пламя прямо в морду обездвиженного демона.
Рогатая голова окуталась огнём, а потом взорвалась, как перезрелая тыква, когда её пинает каршарец. Во все стороны полетели кровавые ошмётки, Дилль тут же оказался покрыт ими с головы до пят. Но это его ничуть не расстроило. Радостно захохотав, он подошёл к ещё дёргавшемуся в конвульсиях демону, выдернул свой посох и, обернувшись к полчищам врагов, прокричал:
— А теперь ваша очередь, твари!
И, не чувствуя, как незаметно подкрадывается усталость, побежал к собакоголовым, чьи ряды начинались в сотне-другой метров от него, а заканчивались где-то далеко в темноте. Но то, что врагов тысячекратно больше, ничуть Дилля не смущало. Его уже вообще ничего не смущало — сейчас он жаждал только одного. Убивать. А врагов многие тысячи — как раз есть где разгуляться.
Он с бега перешёл на шаг и начал выпускать в толпы демонов огромные огнешары. Сначала по два-три, а потом непрекращающимся веером. Огненные сгустки пробивали в рядах собакоголовых уже не коридоры, а настоящие просеки. Во вражеских построениях началась паника и давка — это те, кто находился в центре, попытались уйти в стороны, чтобы избежать губительного огня сумасшедшего мага. А Дилль, тем временем, уже приблизился к врагам настолько, что начал использовать драконье пламя. Но не струю, а кольцевой вариант — более энергетически затратный, зато губящий намного больше врагов.
Сотни собакоголовых, не успевших удрать, моментально превратились в пепел. Паника охватила не только наземников — летуны тоже постарались убраться подальше от одинокого мага, ибо он своим страшным огнём достал и их. Это было странное зрелище: одинокий человек, движущийся прямо в толпу врагов, и десятки тысяч собакоголовых, отступающих от него.
Дилль успел исторгнуть ещё раз круговой залп, после чего силы у него закончились. Вдруг и разом. Муары, выжав всё из человеческого организма и самих себя, больше не могли ему помогать. Дилль потерял сознание и упал. Чёрный посох выпал из ослабевшей руки, и пламя на нём постепенно угасло.
Разбегавшиеся в панике собакоголовые ещё нескоро собрались с духом. Они потеряли архидемона, и теперь руководить битвой было некому. Устроив короткое совещание, командиры лап и крыльев хором решили не преследовать горстку отступивших врагов — вдруг у них имеются ещё такие маги? А противопоставить им нечего и некого. Они остались на месте. Давлат, командир пятого мясного полка, находившегося в центре построения и больше других пострадавшего, раздавая зуботычины и грозя казнить всех за трусость, назначил нескольких штрафников в разведку. Пятёрка собакоголовых крадучись подошла в лежащему ничком магу и увидела, что тот дышит, но без сознания.
Давлат, получив эти сведения, призадумался. По уму следовало бы уничтожить проклятого мага здесь и сразу, но… он не хотел быть тем, кто отдаст такой приказ. Потому что вспомнил один из разговоров, которые проводили с мясными полками жрецы. Серые требовали собирать и доставлять им все магические знания и артефакты, которые могут встретиться во время Покорения. Или магов, этими знаниями владеющих. Вот и получается, что с одной стороны во имя безопасности нужно отрубить магу башку, с другой — потом можно вообще обратно не возвращаться, потому что жрецы, узнав о его приказе и пренебрежении их указаниями, попросту казнят Давлата. Казниться Давлат не желал, как не желал и подвергаться опасности нового нападения мага, когда тот придёт в себя. И тут ему пришла в голову замечательная мысль: спихнуть решение вопроса на полуарха Элдрата. Он ведь был замом Бозиана, а теперь, после гибели командира, становится главным. Вот пусть и решает, как быть. Главное, дождаться его прибытия.
К счастью Давлата штурмы во главе с Элдратом прибыли уже через час. Уставшие демоны попадали на землю, а сам полуарх, узнав о произошедшей битве, едва не казнил командиров мясных полков и крыльев. За отсутствие инициативы, трусость и нерешительность. А потом озадачился проблемой, преподнесённой ему командиром пятой лапы. Маг невероятной силы? Ещё живой? Убить! Немедленно! Но разум подсказывал демону то же, что и Давлату — идти поперёк воли жрецов смерти подобно. Своей смерти, само собой. Как же ловко этот презренный собакоголовый спихнул на него ответственность! Теперь, если Элдрат отдаст приказ умертвить полудохлого человечишку, ему придётся держать ответ перед жрецами, потому что демонам никогда ещё не встречались маги такой силы, способные в одиночку противостоять архидемону. И не просто противостоять, а уничтожить его, разделав на запчасти. Сам Элдрат, к примеру, был полуархом и прекрасно знал свою невозможность победить Бозиана в поединке. А этот плюгавый человечишка-маг смог. Разумеется, жрецы заинтересуются им. Можно, конечно, втихую прибить мага и сказать, что тот сам помер от истощения… но ведь донесут. Элдрат был в этом уверен, так как сам с удовольствием сделал бы то же самое, окажись на его месте Бозиан. А потом жрецы всё равно допытаются у него правды. Хм, допытаются, вот именно.