— Я не голодна, я хочу преподнести им урок, что не стоит обвинять меня в слепоте.
— Если ты их сожрёшь, то битва против демонов будет проиграна уже сейчас.
— Ну ладно, уговорил, повременю с наказанием. Но в следующий раз…
Люди почтительно молчали, слушая перебранку Великих, и только Илонна подала голос, еле слышный за драконьим рыком.
— Очень впечатляющий спектакль. Вам двоим нужно в театре Тирогиса выступать.
— Аид, кажется эта малявка назвала тебя фигляром.
— Тринн, ты не права. Не меня, а тебя. Эй, младшая, ты страх совсем потеряла?
— Да, Аид, после того, что со мной случилось, я потеряла не только страх, — спокойно ответила Илонна. — Так что ваше представление на меня совсем не подействовало.
Король, оба гроссмейстера, маршал и архиепископ удивлённо уставились на искалеченную девушку. С чего она взяла, что драконы играют спектакль?
— Я никак не пойму, почему вы противитесь? Неужели так трудно посадить себе на спину мага, который шмальнёт заклятьем в район портала?
Драконы переглянулись, но промолчали.
— Мы ведь уже почти тысячу лет отрезаны от прочих миров, — продолжала Илонна. — С тех самых пор, как погибла последняя королева, драконы больше не получали новых сведений от собратьев. И вы двое, самых могущественных существ во всём нашем мире, не можете утверждать, что у демонов не появилось новых хитрых заклятий или технологий. Ведь вполне может быть, что за это время они сумели найти что-нибудь эдакое, которое не позволяет их исконным врагам видеть их. А, Тринн? Скажи, что ты уверена в обратном, мы извинимся за наглость и бестактность и закончим этот разговор. Аид? Ведь ты даже не попытался приблизиться к порталу, после того, как Тринн это не удалось. И я даже догадываюсь, почему. Потому что Великая сказала, что у тебя это не получится. А отсюда какой вывод? Думаю, не ошибусь, если предположу, что вы просто физически не можете этого сделать. Там, у портала, расположено что-то мешающее именно драконам. Вполне допускаю, что будь Великих четверо или пятеро, вы бы разнесли там всё, но вас только двое. Так почему вы отказываетесь попробовать уничтожить это препятствие другим способом? А вдруг у людей получится сделать то, что вам оказалось недоступным? Демоны опасаются вас — и справедливо, потому приготовились. А людей они вряд ли рассматривают, как серьёзного противника. Уверена, у наших магов получится разрушить этот неизвестный барьер. И тогда вы, Великие, сможете вдоволь пожечь демонские полчища.
Гроссмейстер Адельядо с огромным удивлением смотрел на своего адепта. Юная вампирша, которую он с момента встречи считал взбалмошной и бестолковой, вдруг открылась ему с другой стороны. Она, оказывается, умеет говорить не хуже мастера риторической магии, приводит аргументы в защиту своей точки зрения и, кажется, уже додавила драконов. Во всяком случае Тринн больше не ярилась и не грозилась сожрать всех, а Аид примирительно пыхнул клубом дыма.
— Хорошо излагаешь, младшая. Ну, хорошо, посажу я себе на спину мага или двух…
— Четверых, ваше драконство! — осмелел Адельядо. — По четверо мастеров на каждого из Великих. Октетом — то есть, ввосьмером, мы сумеем создать такое заклинание, после которого вряд ли останется что-то живое возле портала.
— Тем более, четверых! — фыркнул Аид. — Тоже мне, почтовый дилижанс нашли! Маг, ты так уверен в своих силах?
— Да, Великий! — Адельядо шагнул вперёд. — Лучше всего подошёл бы «Небесный огонь», но, боюсь, демоны имеют устойчивость к огню, что снизит против них результативность этого заклятья массового урона. Да и потом, «небесный огонь» — дальний родственник вашему драконьему пламени, а, значит, тоже может быть отражён демонским щитом. Мы решили использовать «лес молний». Это заклятье и раньше было ужасающим по силе заклинанием, а теперь, после смерти Единого и освобождения магии… Электричество там уничтожит всё живое и превратит землю в спёкшуюся корку. А потом, если у нас останутся силы, мы используем «разрушение тверди».
— Стоп! — рыкнула Тринн. — Вот на этом и остановитесь. Если ваше «разрушением тверди» сработает, то портал провалится на неизвестную глубину, но не перестанет работать. Лезть под землю, чтобы там сражаться с демонами, я не желаю.
— Как прикажете, Великая, — с поклоном проговорил гроссмейстер, чрезвычайно довольный наметившимся конструктивным диалогом. — Мы ограничимся «лесом молний», зато вложим в него все силы.
— А если там никого не окажется? Если именно после вашей магической атаки демоны и полезут сюда? Что ты будешь делать, король? Ведь твои высшие хитромудрые маги останутся без сил.
— Принимать бой, — хладнокровно ответил Юловар. — Без высочайших мастеров мы утратим значительный и атакующий, и защитный потенциал, но не ослабнем окончательно. Великая, рассуди сама: если демоны сидят под каким-то хитрым пологом, им достанется от нашего заклятья. Если их там нет, то наша магическая атака пройдёт впустую, но, возможно, останется время для восстановления сил мастеров-магов. К тому же, мы будем чётко уверены, что враги ещё не перешли границы нашего мира в количествах, достойных вашего и нашего внимания. И только в том варианте, который ты озвучила, нас ждут ненужные трудности. Два против одного, Великая.
Тринн недовольно махнула хвостом, подняв в воздух облака пыли и пучки вырванной травы, а потом буркнула:
— Ладно, готовьте своих магов. Но предупреждаю сразу: если кого-нибудь из них стошнит мне на спину, сожгу.
— Мы примем пилюли от укачивания, Великая, — смиренно сказал гроссмейстер Вуднарт.
— Если ты пришёл сказать, что у вас опять не всё готово, то лучше убирайся подобру-поздорову, — прорычал Конобиан, когда на пороге его шатра появился Жесер. — Потому что я тебя просто разорву на куски, несмотря на нашу давнюю дружбу.
— Успокойся, мой нервный друг, и прибереги свою злость для врагов, — ничуть не испугался субтильный жрец, когда примар-шеф навис над ним. — Понимаю твоё нетерпение. Что ж, можешь радоваться — у нас всё готово.
— Наконец-то, — щёлкнул челюстями Конобиан. — Я одного не понимаю: почему вы так долго тянули? Наверное, специально, чтобы позлить воинов?
— С чего ты так решил? — удивлённо приподнял бугорки надбровий жрец.
— А как ещё понимать поведение Совета? Из-за него пришлось собрать армию на крохотном пятачке и не давать ей действовать. А твои начальники не подумали о том, что от безделья мои воины перегрызутся меж собой? Ты знаешь, что мы уже потеряли несколько тысяч бойцов, даже не вступив в схватку с врагом?
— Твои речи похожи на осуждение, друг мой, — ледяным тоном сказал жрец, а в шатре моментально похолодало. — И я хотел бы понять только одну вещь: твои ли это собственные мысли, или тебе кто-то их нашептал?
Конобиан тут же перестал источать злость и успокоился. Пожалуй, он перешёл дозволенную давней дружбой границу. В голосе Жесера он уловил настоящую угрозу и поспешил оправдаться.
— Первому же, кто попытался бы нашептать мне подобные мысли, я бы раскроил череп. Ты знаешь мою преданность Императору и Совету, просто меня измучила неопределённость.
Жесер ещё несколько томительных мгновений сверлил взглядом громилу-штурмовика, которого он возвёл на такую высокую воинскую должность, а потом ощутимо расслабился.
— Ладно, я тебе верю. У тебя, друг мой, мозгов не хватит на ведение заговоров.
Конобиан застыл, не понимая, что ему делать. С одной стороны его обозвали безмозглым, но с другой — вроде как это было признание его невиновности в злоумышлениях против могущественного Совета жрецов. Жесер неожиданно хихикнул.
— Что? Хочется дать мне в морду, а нельзя? Если тебя утешит, то я порой испытываю те же чувства по отношению к старшим. Надеюсь, после этой операции на Тангрине мы с тобой сумеем взобраться куда выше, чем даже мечтали. И, кто знает, вполне возможно, что мы никогда больше не будем испытывать злости, когда нельзя дать в морду тому, кто раздражает.
Каким бы… скажем так, не сильно умным был Конобиан, он прекрасно понял, о чём говорит Жесер. Не впрямую, конечно, так, намекает. Ведь убить любого, кто тебе по какой-то причине не понравился, может только Император, остальные связаны разного рода ограничениями. Так что, Жесер только что туманно пообещал возвести его, Конобиана, на престол. Не в огромной Империи Покорителей, но, возможно, в другой, которую ещё предстоит создать.